Путь ученого - [8]
— Идет! — закричал «махальный» у двери.
Класс мгновенно затих. Вошел Мохтин. После обычной переклички и молитвы начались бесконечные сложения и вычитания миллионов и биллионов.
Коля написал уже целую страницу, когда услышал громкое:
— Жуковский Николай! К доске!
Весь похолодев, он вышел.
— Таблицу сложения на девять устно.
— Девять да девять — восемнадцать; восемнадцать да девять — двадцать семь; двадцать семь да девять… да девять… тридцать… тридцать…
— Единица!
Одно движение пером — и в журнале около фамилии Коли появилась жирная единица.
В полном отчаянии шел Коля к своей парте, а тут еще Несвицкий поддразнил:
— Дранцы-поранцы!
Неужели его высекут?
Митя Плахово с сожалением взглянул на Колю, сунул ему в руку леденец и зашептал:
— Что же ты не смотрел? Я тебе показывал на пальцах тридцать шесть.
— Да ведь я знаю. Я только оробел, он такой сердитый. Что теперь будет?..
Еще два мальчика получили двойки. Наконец зазвенел звонок.
На большой перемене Митя куда-то исчез. Оказалось, он побежал в третий класс, разыскал Ваню и рассказал ему о Колиной беде. Они решили попросить любимого всеми гимназистами учителя Абашева заступиться за Колю.
Дух замирал у Вани и Мити, когда они сторожили у двери учительской Абашева и потом, захлебываясь, наперебой доказывали ему, что Коля не виноват, он только очень застенчив и рассеян.
Абашев обещал поговорить с инспектором.
В конце последнего урока начался зловещий обход классов инспектором.
Костлявый, с щетинистым подбородком, торчащим из крахмального воротника, с длинным-предлинным иссиня-красным носом, Вавилов недаром заслужил кличку «Выпь». Шагал он по коридору не сгибаясь, как палка, под мышкой у него торчал огромный штрафной журнал.
Смельчаки подглядывали в щелку, куда завернет Выпь.
— В четвертый зашел… двух вывел… гляди, гляди… Свентицкого из третьего повели… Ой, сейчас к нам…
Вавилов вошел в класс.
Коле казалось, что он сию минуту умрет, у него захватило дыхание, похолодели руки, перед глазами замелькали красные и зеленые искры.
— Семенов, Иванов, Жуковский! Выдь, выдь, выдь, — указал Вавилов костлявым пальцем на дверь.
Пришлось выйти в коридор и там с другими ожидать своей участи.
Обойдя классы, Вавилов выстроил отобранных мальчиков и повел их в учительскую, где прочитал им их вины и объявил, сколько розог каждому назначено. Тут же стоял истопник Яков с пучком длинных, тонких розог, готовый вести приговоренных к экзекуции в специальную каморку за раздевалкой. Когда очередь дошла до Коли, Вавилов грозно поднял палец и заявил:
— Драть тебя, эфиоп, надо, да уж на первый раз заменю: останешься на три часа без обеда. Благодари Абашева, он за тебя просил. Чем ты ему, лентяй, угодил, не знаю. Выдь!
Коля поверить не мог своему счастью. Он опрометью бросился из учительской и влетел в класс, где его тревожно ожидал Митя.
— Без обеда, без обеда! — кричал он.
Когда все ушли, Коля свернулся калачиком на парте и после пережитого волнения крепко заснул. Ему снились Орехово, Кирилла, охота… Разбудил его тот же Яков. На этот раз он был без розог, такой же добродушный, как обычно.
— Панычику, — сказал он, — мамаша ждет внизу.
Обеспокоенная Анна Николаевна пришла за Колей, чтобы отвести его домой.
Коля долго помнил это происшествие. Уже будучи знаменитым ученым, он нередко рассказывал, как в гимназии его чуть не высекли за единицу по арифметике.
С третьего класса в гимназии начинали проходить геометрию. Колин класс с нетерпением ожидал нового учителя, Малинина.
— Неужели он будет такой же, как Мохтин? — говорил Коля соседу по парте.
— Да нет! Я слышал, что он совсем другой. Он, говорят, написал учебник арифметики, так там все сразу понятно.
— Идет! Идет! Да какой страшный! — закричал стоящий у дверей рыжий мальчишка. Он закинул голову, поднял плечи, заложил руки в карманы брюк, состроил гримасу и, передразнивая нового учителя, важно зашагал к кафедре.
Класс громко захохотал, но тут открылась дверь, и вошел Малинин. Мальчики затихли и с любопытством ожидали первых слов нового учителя.
Малинин прошелся раза два по классу, внимательно осмотрел гимназистов, будто хотел их всех сразу запомнить. Затем неторопливо поднялся на кафедру и произнес:
— С сегодняшнего дня мы будем изучать с вами древнейшую науку, известную грекам еще во времена Платона и Евклида. Греков справедливо считают творцами геометрии, этой прекраснейшей науки, которая позволила установить закономерность форм, встречающихся в природе и созидаемых руками человека…
И он начал рассказывать историю развития геометрии.
Затем Малинин показал мальчикам чертежи древнегреческих зданий, обратив их внимание на строгие пропорции, основанные на знании геометрии.
Малинин посмотрел на оживленные лица мальчиков и, улыбаясь, сошел с кафедры.
— Ну, а теперь, дети, возьмите карандаши, поставьте точку и проведите черту в тетрадке. Вот с этой-то черты и точки мы и начнем наше знакомство с геометрией. Как вы думаете, что такое прямая линия?
Мальчики переглянулись. Вот пустяки спрашивает! Кто же этого не знает? По классу пошел неясный гул.
— Ну-ка, скажи ты, — обратился Малинин к толстому мальчику на первой парте.
Это издание подводит итог многолетних разысканий о Марке Шагале с целью собрать весь известный материал (печатный, архивный, иллюстративный), относящийся к российским годам жизни художника и его связям с Россией. Книга не только обобщает большой объем предшествующих исследований и публикаций, но и вводит в научный оборот значительный корпус новых документов, позволяющих прояснить важные факты и обстоятельства шагаловской биографии. Таковы, к примеру, сведения о родословии и семье художника, свод документов о его деятельности на посту комиссара по делам искусств в революционном Витебске, дипломатическая переписка по поводу его визита в Москву и Ленинград в 1973 году, и в особой мере его обширная переписка с русскоязычными корреспондентами.
Настоящие материалы подготовлены в связи с 200-летней годовщиной рождения великого русского поэта М. Ю. Лермонтова, которая празднуется в 2014 году. Условно книгу можно разделить на две части: первая часть содержит описание дуэлей Лермонтова, а вторая – краткие пояснения к впервые издаваемому на русском языке Дуэльному кодексу де Шатовильяра.
Книга рассказывает о жизненном пути И. И. Скворцова-Степанова — одного из видных деятелей партии, друга и соратника В. И. Ленина, члена ЦК партии, ответственного редактора газеты «Известия». И. И. Скворцов-Степанов был блестящим публицистом и видным ученым-марксистом, автором известных исторических, экономических и философских исследований, переводчиком многих произведений К. Маркса и Ф. Энгельса на русский язык (в том числе «Капитала»).
Один из самых преуспевающих предпринимателей Японии — Казуо Инамори делится в книге своими философскими воззрениями, следуя которым он живет и работает уже более трех десятилетий. Эта замечательная книга вселяет веру в бесконечные возможности человека. Она наполнена мудростью, помогающей преодолевать невзгоды и превращать мечты в реальность. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Биография Джоан Роулинг, написанная итальянской исследовательницей ее жизни и творчества Мариной Ленти. Роулинг никогда не соглашалась на выпуск официальной биографии, поэтому и на родине писательницы их опубликовано немного. Вся информация почерпнута автором из заявлений, которые делала в средствах массовой информации в течение последних двадцати трех лет сама Роулинг либо те, кто с ней связан, а также из новостных публикаций про писательницу с тех пор, как она стала мировой знаменитостью. В книге есть одна выразительная особенность.
Имя банкирского дома Ротшильдов сегодня известно каждому. О Ротшильдах слагались легенды и ходили самые невероятные слухи, их изображали на карикатурах в виде пауков, опутавших земной шар. Люди, объединенные этой фамилией, до сих пор олицетворяют жизненный успех. В чем же секрет этого успеха? О становлении банкирского дома Ротшильдов и их продвижении к власти и могуществу рассказывает израильский историк, журналист Атекс Фрид, автор многочисленных научно-популярных статей.