Путь тени - [27]

— Что же сказала королева? — поинтересовался Солон.

Уэндель моргнул. Солон догадался, что мажордому все известно, но он не хочет рассказывать гостю, насколько ладно работает его команда подсматривающих и подслушивающих. Мгновение-другое помедлив, Уэндель ответил:

— Вопрос может решиться довольно быстро и просто, однако король не позволяет королеве самостоятельно принимать решения. Когда она разговаривала с вашей матушкой, он перебил их и сказал, что займется этим делом сам. Простите, но я не знаю, что это значит.

— А я, кажется, знаю, — пробормотал Солон.

— Что? — спросил Логан.

— Кто ходатай по делам вашей семьи?

— Я первый спросил, — возмутился Логан.

— Молодой человек!

— Граф Римболд Дрейк, — немного мрачнея, ответил Логан.

— Нам нужно побеседовать с графом Дрейком. Немедленно.

— А обуваться обязательно? — спросил Азот.

Он не любил носить башмаки. В них невозможно определить, насколько скользкая грязь под ногами, и потом они вечно жмут.

— Нет, совсем не обязательно. Явишься к графу Дрейку в приличном платье и босиком! — сказал Дарзо.

— Серьезно?

— Конечно нет.

Азот всю жизнь завидовал сыновьям торговцев и лордов, которых видел на рынке, однако ни разу не задумывался о том, насколько неудобна их одежда. Но теперь Дарзо его хозяин и уже начал злиться, потому что Азот, собираясь, слишком долго возился. Пришлось умолкнуть и смириться с судьбой. Он жил у Дарзо еще не так долго и до сих пор боялся, что ему укажут на дверь.

Они отправились по Ванденскому мосту в восточную часть города. Азот будто вступал в новую жизнь. Он никогда даже не пытался пересечь мост и не верил тем цеховым крысятам, которые заявляли, будто им это удалось, потому что мост охраняли стражники. На восточном берегу не было ни развалин, ни бесхозных зданий.

По здешним улицам не слонялись попрошайки. И пахло тут совсем по-другому — чем-то чужим, незнакомым. Запаха скотных дворов Азот совсем не чувствовал. Даже система сточных канав на этом берегу действовала иная. На главных улицах их вообще не было. Жители не выплескивали помои и нечистоты прямо из окна, чтобы те мало-помалу стекли, куда следует, а несли их туда, где по краям мощеных улиц тянулись аккуратные каменные каналы. Словом, тут можно было не бояться вляпаться в какую-нибудь мерзость. Самым же странным и тревожным казалось то, что и от людей здесь пахло противоестественно. От мужчин не несло потом и тяжелым трудом. Женщин сопровождала лишь легкая дымка духов, а не густое облако, смешанное со стойкими запахами пота и похоти. Азот поделился своими мыслями с Дарзо. Тот ответил:

— Над тобой еще работать и работать.

Они прошли мимо длинного здания, из труб которого валил дым. Из парадных дверей выходили сияющие чистотой и идеально причесанные люди. Азот не осмеливался ни о чем спрашивать.

— Это купальня, — объяснил Блинт. — Еще одно заимствование у кьюрцев. Только у нас, в отличие от них, мужчины и женщины моются в таких местах отдельно. Если не считать купальни Мамочки К., конечно.

Хозяйка «Подвыпившей распутницы» поприветствовала Блинта, назвав его мастером Тулии. Он ответил ей с непривычным акцентом и странно беспечным голосом и попросил подать карету.

Когда тронулись в путь, Азот спросил:

— А куда мы едем? И кто такой этот граф Дрейк?

— Один мой старый приятель. Человек благородного происхождения, но на жизнь ему приходится зарабатывать собственным трудом. Он ходатай по делам.

На лице Азота отразилось недоумение.

— Ходатай — это тот, кто совершает в рамках закона куда более изощренные нарушения, чем мошенники, чьи действия ничем не защищены. Впрочем, несмотря ни на что, граф Дрейк — человек хороший. С его помощью я сделаю так, что из тебя выйдет толк.

— Мастер? — произнес Азот. — А что с Куклой?

— Теперь это не твоя забота. Больше никогда о ней не спрашивай. — С минуту они ехали молча. Наконец Дарзо добавил: — Состояние ее тяжелое, но жить она будет.

До тех пор пока их не провели в небольшое графское имение, он больше не произнес ни слова.

Граф Дрейк оказался человеком лет сорока, с добрым лицом. Из жилетного кармана выглядывало пенсне. Закрыв за пришедшими дверь, он, прихрамывая, прошел к заваленному стопками бумаг столу и сел на стул.

— В жизни бы не подумал, что когда-нибудь ты возьмешь ученика, Дарзо, — сказал он. — Насколько помню, ты даже многословно клялся, что ничего подобного не случится.

— Я и сейчас не отказываюсь от тех своих слов, — угрюмо произнес Дарзо.

— Стало быть, ты либо чертовски умен, либо говоришь сам не знаешь что.

Граф Дрейк неожиданно улыбнулся. В улыбке не было ни угрозы, ни какого-либо расчета.

К великому удивлению Азота, улыбнулся и Дарзо.

— До тебя все никак не доберутся.

— А что, кто-то пытается? Мне казалось, в последнее время обо мне позабыли.

Дарзо рассмеялся. Азот чуть не упал со стула. Он и не подозревал, что его хозяин на такое способен.

— Мне нужна твоя помощь, — сказал Дарзо.

— Я к твоим услугам.

— Я бы хотел, чтобы этот мальчик стал другим человеком.

— Что ты имеешь в виду? — спросил граф Дрейк, с любопытством рассматривая Азота.

— Пусть будет из благородных. Относительно бедный. Тем, кого приглашают на званые вечера, но не считают важными птицами.