Путь смертных - [84]

– И для чего же он нужен?

Грегори оживился, и его лицо осветилось энтузиазмом.

– Эта штука очень здорово оживляет вкус еды. Просто чудо, поверьте мне: она способна превратить самое безвкусное, самое тусклое блюдо в настоящий праздник желудка.

Рейвен, который долгое время столовался у Ма Черри, полагал себя знатоком безвкусной и тусклой пищи и теперь смотрел на склянку, которую ему протягивал Грегори, с некоторым недоверием.

– Попробуйте-ка, – сказал профессор, отвинчивая крышку. – Всего щепотку.

Рейвен сунул три пальца в горлышко склянки, извлек оттуда добрую порцию – примерно с чайную ложку – и сунул себе в рот.

Не успел Грегори крикнуть: «Я сказал, всего щепотку!», как у Уилла во рту произошел небольшой взрыв. Язык будто охватило огнем; глаза слезились. Он поскорее выплюнул порошок, но жжение не прекратилось.

– Воды, – прохрипел несчастный, и Грегори, который явно забавлялся ситуацией, протянул ему чашку.

Рейвен опрокинул ее содержимое себе в глотку, но пожар во рту только усилился, будто в горящее масло плеснули водой.

Он не мог не признать, что вкус содержал интересную дымную нотку, но опасался, что это была его собственная горелая плоть.

Глаза Грегори тоже были полны слез: беда Уилла его развеселила.

– Теперь мне не нужно предупреждать вас, чтобы вы передали кухарке: пусть расходует пири-пири с крайней умеренностью.

Рейвен не был уверен, что Линдсей вообще захочет использовать эту приправу: кухаркой она была прекрасной, но, по словам Сары, исключительно консервативной. И все же он с нетерпением предвкушал, как даст попробовать ее Джарвису – и Дункану. Жадничать не будет, насыпет каждому по ложке. С горкой. Закрыв склянку, он положил ее в карман куртки, чтобы нести пузырек с составом Джеймса в обеих руках.

– Думал, смогу улучшить процесс дистилляции, но на деле этот образец практически идентичен первому. Некоторые ингредиенты, предложенные Дунканом, вызвали у меня сомнения. Эта их комбинация показалась мне потенциально летальной, но сам он, кажется, предпочитает оставаться в блаженном неведении.

Да уж, похоже на Джеймса, подумал Рейвен. Он не мог себе представить, что этот человек особенно расстроится, если случайно кого-нибудь убьет. Посчитает необходимой жертвой во имя прогресса. С этой мыслью Уилл решил не спешить домой, несмотря на то что живот бурчал от голода.

– Вместе с тем он, может, и на что-то наткнулся, – добавил Грегори. – Сам я испытать на себе новую формулу поостерегся и решил употребить подопытных животных. Они быстро перестали отвечать на внешние раздражители, в том числе и на болевые стимулы. Я как раз собирался их проверить, но ваше появление меня отвлекло.

– Что за животные? – спросил Рейвен.

– Пара кроликов.

– У вас много подопытных кроликов?

– Нет, только два – вон там.

Уилл почувствовал, как внутри его что-то густеет, точно ртуть на морозе. Он сунул руку в ящик и потрогал животных на тот случай, если ошибся насчет их состояния.

Нет, не ошибся.

– Эти кролики мертвы. Сколько вы им дали?

– Совсем небольшую дозу. Я всего лишь раз капнул на носовой платок.

Всего одна капля.

Рейвен вылетел из лаборатории, ссыпался вниз по лестнице, пронесся по коридорам. Пробы в доме Симпсона, как правило, проходили так: все сидели вокруг обеденного стола, вдыхая пары очередного образца, постепенно увеличивая количество вещества, вдыхая все глубже и глубже, пока либо не проявится эффект, либо образец не будет сочтен бесполезным. Необходимо скорее попасть на Куин-стрит, хотя может быть уже слишком поздно…

Уилл выскочил из ворот колледжа на залитую дождем Николсон-стрит и огляделся в поисках хэнсома[48]. Денег на поездку не было, но он мог одолжить у профессора, когда доберется до места, а если попадет туда слишком поздно, плата кебмену станет самой меньшей из его проблем.

Улицы были практически пустынны: несколько мокрых насквозь фигур плелись домой по лужам – и ни одной коляски. Рейвену вспомнилось, как гости на Куин-стрит часто жаловались, что поймать кеб в Эдинбурге практически невозможно, особенно в дождь. Да и час был уже поздний: респектабельная публика уже давно сидела по домам, переваривая ужин или готовясь ко сну. Навстречу ему попадались одни пьяные гуляки. Один такой персонаж, шатаясь, заступил Рейвену дорогу, невесть с чего вообразив его своим врагом, и, сыпя проклятиями, попытался вступить в драку. Уилл с легкостью увернулся, слегка ускорив шаг. И тут впереди он заметил экипаж – он подъезжал к перекрестку со стороны Инфермери-стрит. Пассажиры наверняка слыхали о Симпсоне и, конечно, не откажутся помочь, когда услышат, какая ему угрожает опасность.

Рейвен побежал навстречу, размахивая руками и крича кучеру остановиться. Из экипажа раздался резкий приказ, и кучер подстегнул лошадей, щелкнув в направлении Уилла хлыстом, чтобы тот не приближался. Рейвена это не удивило. Он, должно быть, выглядел как безумец, который собирается напасть на карету.

Ему оставалось только бежать. Невзирая на боль в мышцах и жжение в легких, бежать, пока не доберется до Куин-стрит. Останавливаться было нельзя.

Он бежал, разбрызгивая лужи, пытаясь прикинуть самый короткий путь; шаги эхом отдавались от мокрых стен. Вскоре в их стук вплелся неистовый грохот в груди, хотя в этот момент ему стало легче: дорога пошла под уклон, вниз по Кокберн-стрит, и теперь он мог бежать быстрее, не так сильно напрягая мышцы и легкие. Тут ему что-то подвернулось под ногу – останавливаться и выяснять, что именно, Уилл не стал, – и он чуть не поскользнулся. Риск был велик: подвернутая лодыжка, и все было бы кончено.