Путь смертных - [50]

– Строить догадки в подобных случаях – дело неблагодарное, – сказал Джон. – Но, думаю, в этом случае мы можем быть уверены.

– Она, похоже, здорово вами увлечена, – сказал Уилл, стараясь, чтобы это прозвучало как шутка.

Битти, казалось, смутился.

– Это палка о двух концах, – ответил он. – Женщинам моя внешность кажется мальчишеской, и они начинают испытывать ко мне материнские чувства. Поэтому завязать хорошие отношения достаточно легко, но всегда есть опасность, что они неправильно истолкуют мои намерения.

– Так ли уж противно вам подобное внимание? – спросил Рейвен: постное выражение на лице коллеги возбудило в нем любопытство. Кроме того, что уж скрывать, он немного завидовал Джону.

– Когда женщине нравится, что я выгляжу будто мальчишка, она часто начинает относиться ко мне снисходительно. Еще хуже, когда сама она молода и не слишком умна. Тогда начинает воображать себе, будто мы идеально друг другу подходим. Вам, может, подобное внимание и кажется лестным, но я уже сыт по горло подобным флиртом.

Уилл вспомнил, как долго Битти разговаривал с Миной тогда, за ужином, – и вдруг их беседа предстала перед ним в совершенно ином свете.

Его раздумья были внезапно прерваны, когда Грейсби застонала и взмахнула рукой – явно в ответ на манипуляции Джона. Она попала Рейвену по левой щеке, и тот вскрикнул, скорее от удивления, чем от боли. От шума Битти выронил из рук инструмент.

– Бога ради, Рейвен, сделайте так, чтобы она не дергалась, а?

Уилл быстро плеснул на губку еще эфира и, уже не церемонясь, ткнул ее в лицо извивающейся женщине. Пара вздохов, и она снова затихла. Джон воззрился на него так, будто хотел проткнуть инструментом, только что поднятым с пола.

– Мне осталось недолго, но сейчас критическая часть процедуры. Прошу, сделайте так, чтобы она больше не двигалась.

Битти даже покраснел от досады, и Рейвен счел за лучшее не спорить с ним, только кивнул и продолжил измерять пульс. Тот, как он заметил, стал чаще – почти такой же, как и его собственный в последние несколько минут. Но если его начал вскоре успокаиваться, то ее становился только чаще.

– У вас там всё в порядке? – спросил Уилл. – Кровотечения нет, да ведь?

– Есть, но немного, – ответил с некоторым раздражением Джон.

Несколько минут спустя он бросил инструменты на стол, вытер пот со лба и произнес:

– Я закончил.

– Меня тревожит пульс, – отвечал Рейвен. – Он слишком частый.

– Это все эфир. Вы, должно быть, дали ей слишком много.

– Мне так не кажется, – ответил он, но уверенности у него не было.

Они посмотрели друг на друга, и Битти вытер руки.

– Кровотечения нет, – сказал он снова. – Теперь нам просто надо подождать, когда она очнется.

Следующие несколько часов были худшими в жизни Рейвена. Грейсби никак не приходила в сознание. Пульс у нее скакал, и она была ужасно бледна.

– Все будет хорошо, – уверял его Джон. Он был спокоен, будто речь шла о кровотечении из носа. – Нам просто нужно набраться терпения. Идите уже домой, я о ней позабочусь.

Но Уилл не был намерен оставлять ее в таком состоянии и упорно отказывался отойти от кровати. Наконец пульс начал замедляться, и он с облегчением сообщил об этом.

– Ну теперь она пойдет на поправку, – настаивал Битти. – Возвращайтесь себе на Куин-стрит и отдохните немного. Вы выглядите уставшим.

– Я бы лучше подождал, пока она полностью придет в сознание.

– Ваша работа закончена, Уилл. Но я пошлю за вами, как только она откроет глаза.

Рейвен последовал его совету; и, когда шел обратно на Куин-стрит, он почувствовал, что у него точно камень с души свалился. Вероятно, просто перенервничал от того, что в первый раз работал без надзора Симпсона. Но как еще можно научиться чему-то, если сам не делаешь первые, самые трудные шаги? И все же Уилл знал, что не успокоится, пока не вернется на Даньюб-стрит и не увидит, что Грейсби пришла в сознание.

За ужином он очень мало ел, что вызвало нежеланный интерес со стороны Мины.

– Вас беспокоит несварение? Попробуйте мои желудочные порошки, прошу вас. Я достала их у Дункана и Флокхарта, и помогают они просто необыкновенно.

Уилл вежливо отказался и постарался уйти, как только это стало прилично: он был не в силах следить за беседой. Поднялся к себе в комнату и сидел там, нетерпеливо ожидая вестей. Дважды выскакивал на звон колокольчика, и всякий раз это были послания, предназначенные профессору. То, что Грейсби так долго не приходила в себя, было плохим признаком. Но, быть может, Джон просто забыл про данное ему обещание и сидел теперь, флиртуя, у своей пациентки…

Наконец около десяти часов в дверь позвонили опять. Несколько секунд спустя в дверь постучался Джарвис.

– К вам доктор Битти, – тихо сказал он.

Рейвен принялся тревожно гадать, что может означать этот доверительный, мягкий тон, но тут же уверил себя, что это из-за позднего часа.

Он сбежал по лестнице. Увидев внизу Джона, мявшего в руках шляпу, почувствовал свинцовую тяжесть в животе.

Битти подождал, пока они не остались одни, а когда заговорил, голос его был чуть громче шепота.

– Она так и не очнулась.

– Господи… Как?

– Боюсь, это все эфир.

Рейвен почувствовал, как у него внутри все сжимается; темнота вокруг будто сдвинулась, угрожая поглотить его целиком.