Путь сквозь лес - [2]

– Какие лимоны, приятель! Лимон просто чудо!

Лимон?

Только через несколько месяцев это слово вдруг всплыло в памяти Морса, когда он просматривал раздел рекламы в "Обсервере".

ОТЕЛЬ «ЗАЛИВ»

Лайм[1]-Риджис

Будьте уверены! Пейзажи здесь лучше, чем вокруг любого другого отеля западного побережья! "Залив" – единственный отель на набережной, и только из наших номеров можно насладиться панорамой от Портленд-Билла на восток и видом исторической бухты Кобб на западе. Отель гарантирует высокий уровень комфорта, изысканный стол и приятную дружелюбную атмосферу. Прогулки по магазинам и по берегу моря. Прямой выход на пляж, расположенный перед фасадом отеля.

Если вас интересуют подробности, пишите по адресу: отель «Залив», Лайм-Риджис, Дорсет; или просто позвоните [phone].

– И все-таки тяжеловато, – возобновил беседу Стрейндж, – когда старший офицер удаляется в отпуск больше чем на две недели. Вы, разумеется, в полной мере осознаете это.

– Я не претендую на срок больший, чем мне полагается по праву.

– Куда вы направляетесь?

– Лайм-Риджис.

– А-а. Славный Девон.

– Дорсет, сэр.

– Это, должно быть, где-то рядом?

– «Вероисповедание» – именно там разворачивается действие романа «Вероисповедание».

– А-а. – Лицо Стрейнджа оставалось непроницаемым.

– А также романа «Женщина французского лейтенанта».

– А-а. Знаю-знаю. Ходил с женой в кино. Или это было в театре?

– Ну, вот мы и поняли друг друга, – вяло заключил Морс.

На некоторое время воцарилась тишина. Затем Стрейндж покачал головой.

– Ты не выдержишь так долго! Что, будешь строить замки из песка? Больше чем две недели?

– Этот край связан и с Колриджем[2], сэр. Я, наверно, поезжу немного на машине по округе – надо взглянуть на Оттери-Сент-Мэри... навестить старые привидения.

Откуда-то из глубин организма Стрейнджа вырвался на волю кудахтающий смешок:

– Колридж мертв уже целую вечность, дружище, а мертвецы – это епархия Макса, а не твоя.

Морс болезненно поморщился:

– Но вы, разумеется, не против, чтобы я посмотрел на место его рождения?

– Его нет. Нет дома этого священника. Сровняли бульдозером много лет назад.

– Разве?

Стрейндж поджал губы и снова покачал головой:

– Ты думаешь, что я невежда от сохи, не так ли, Морс? Но позволь сказать тебе кое-что. Когда я учился в школе, еще не было всей этой чепухи: "Ах, дети, ах, ребенок". В те времена нас заставляли все заучивать наизусть – вещи вроде твоего Старого чертова Морехода.

– В мое время тоже, сэр! – Морса раздражало, что Стрейндж, который был всего на год старше, всегда обращался с ним как с представителем какого-то совсем уж зеленого поколения.

Но Стрейнджа понесло:

– Это не забывается, Морс. Прилипает навсегда. – Он быстро, но внимательно осмотрелся в чулане своей старой памяти; нашел то, что искал, и с величайшей серьезностью продекламировал строфу, выученную в незапамятные времена:

Горячий медный небосклон

Струит тяжелый зной.

Над мачтой Солнце все в крови,

С кровавую Луну величиной[3].

– Очень хорошо, сэр, – одобрил Морс, пребывая в неуверенности, было ли чудовищное искажение строфы преднамеренным или случайным, поскольку шеф не сводил проницательного взора с его лица.

– Нет, ты не продержишься всю дистанцию. Вернешься в Оксфорд раньше чем через неделю. Сам увидишь!

– Ну и что? У меня и здесь масса дел.

– Вот как?

– Для начала надо сменить трубу, которая подтекает...

Брови Стрейнджа взлетели вверх:

– Уж не хочешь ли ты сказать, что намерен сам ее починить?

– Да, починю, – гордо заявил Морс. – Я уже закупил кое-какие трубы, но... э-э... диаметр поперечного сечения... В общем, слишком узок.

– Подразумевается, что он чертовски маленький? Именно это ты хочешь сказать?

Морс кивнул, покорно и покаянно.

Счет стал один – ноль.

Глава вторая

В 1804 году миссис Остин чувствовала себя достаточно хорошо, чтобы поехать с мужем и Джейн на каникулы в Лайм-Риджис. В письмах отсюда снова преобладают радостные тона. Она рассказывает новости об отеле и слугах, о новых знакомствах и прогулках по берегу бухты Кобб, о веселых морских купаниях, про бал, который состоялся в зале местной ассамблеи.

Дэвид Сесиль. Портрет Джейн Остин

– С вашего позволения, сэр, разрешите заметить, что вам чрезвычайно повезло.

Владелец единственного отеля на набережной положил на стойку регистрационную книгу, и Морс быстро заполнил ее графы: дата – имя – адрес – номер автомобиля – национальность. Пока он усердно писал, его глаз – скорее по укоренившейся привычке, чем из любопытства, – заметил несколько строк из сведений о полудюжине или около того лиц, одиноких и состоящих в браке, которые заполняли те же графы до него.

Среди приятелей Морса, когда он учился в шестом классе, был парень, обладавший почти фотографической памятью – памятью, которой Морс не переставал восхищаться. Не то чтобы его память была так уж плоха: пока она функционировала все еще замечательно. Именно благодаря этому одна маленькая деталь, которая содержалась в ранее заполненных графах, очень скоро всплывет на поверхность его сознания...

– Честно говорю, сэр, вам очень повезло. Уважаемая дама, которой пришлось отказаться от брони, – одна из наших постоянных гостей – зарезервировала комнату, как только узнана дату открытия сезона, и выразила специальное пожелание – она всегда упоминает об этом, – чтобы из комнаты открывался вид на бухту, и разумеется, номер должен быть с ванной и туалетом.