Путь серебра - [129]

Свен посмотрел на Годо, передавая ему слово.

– Нет, – неспешно и весомо ответил Годред. – Мне ни к чему выбирать. Я и сейчас знаю, какое сокровище самое лучшее.

– Какое же? – насмешливо спросила Ульвхильд. – Берите любое, какое приглянется!

В ее глазах все те сокровища не стоили ничего.

– Слово? – Свен слегка подался к ней.

– Слово! – Ульвхильд коснулась тонкой серебряной гривны с серебряным же «молоточком Тора».

– Я выбираю тебя, – сказал Годо.

И продолжал, не дождавшись иного ответа, кроме как изумленный взгляд:

– Лучшее из сокровищ, какими владел Грим-конунг, – это ты, Ульвхильд, его жена. Я выбираю тебя. Если я свершу эту месть, ты выйдешь за меня.

Свен прикусил губу, чтобы не рассмеяться при виде шести пар круглых глаз, что таращились на них с братом от почетного конунгова стола. Не только Ульвхильд, но и Олав со Сванхейд, Ветурлиди с женой, а с ними и Карл были не менее изумлены и неожиданностью, и дерзостью этого требования. Годо с конунгом заранее не советовался, понимая, что в этом деле, как в набеге, главное – внезапность и напор. Давшая свой обет в этой самой гриднице при свидетелях Ульвхильд не сможет при них же от него отказаться.

– Не рановато ли ты возмечтал о свадьбе! – Ульвхильд опомнилась первой. – Ты пока что сидишь за столом, ты даже не тронулся из дома, а уже хочешь… такого!

– Так и тебя я пока не приглашаю к брачному ложу! – ответил Годред. – Сейчас мы обменяемся лишь обещаниями: я – отомстить, а ты – выйти за меня, когда я вернусь… и привезу тебе пару десятков хазарских ушей, нанизанных на веревочку.

Кто-то засмеялся, а Ульвхильд фыркнула, сморщившись при мысли о такой добыче.

– Ты даешь обещание? – Годред протянул руку, будто ждал, что она со своего места вложит просимое ему в ладонь.

Ульвхильд глубоко вздохнула. В мыслях ее было смятение: Годред просил слишком многого, но как она могла попятиться? Обещания были даны, все слышали. А к тому же она кожей чувствовала устремленные на нее сотни глаз, сотни ушей ждали, когда она скажет «да», неслышное дыхание сотен уст подталкивало ее к решению.

– Даю! – Ульвхильд выдохнула, и вся палата шумно выдохнула вместе с нею. – Если ты вернешься и привезешь… доказательства того, что нанес хазарам достаточный урон, чтобы считать это местью… Если все люди, – она бегло оглянулась, – и мой отец решат, что месть достаточная… будет как ты сказал.

Только теперь Годред и Свен вопросительно взглянули на Олава. Он наблюдал за этой беседой, откинувшись в резном кресле и скрестив руки на груди. Ульвхильд была вдовой, поэтому он, ее отец, мог ей советовать, но не мог приказывать или запрещать. У нее имелись свои средства: приданое, свадебные дары от Грима, его добыча, – что давало ей возможность хоть сейчас расстаться с отцом и зажить своим домом. Годред сын Альмунда, конечно, не самый завидный жених для нее, но и не худший. Бывало, что вдовы правивших конунгов вторым браком выходили за людей менее высокого, чем у них, положения. Пока Годо не завершит свою попытку, будет неуместно говорить о браке Ульвхильд с кем-то другим, и старика Карла можно отправить обратно к Хельги, не дав ему согласия, но и не обидев отказом. За эту возможность Олав вовсе на Годо не сердился. Ну а когда этот поход так или иначе завершится… там и будет видно, куда судьба катится в этот раз.

– Ну, что же! – Олав поднялся на ноги и значительно кивнул Сванхейд, чтобы подала рог.

– Подойди, Годред, – конунг указал на голову и шкуру жертвенного кабана, лежавшую на очаге, – и принеси твой обет как полагается. И ты, Ульвхильд.

Под сотнями напряженных взглядов Годред и Ульвхильд вышли вперед и встали у пылающего очага, чтобы повторить свои обеты, возложив руки на кабанью шкуру. Сванхейд стояла возле них с рогом в руках, и ее лицо было скорее мрачно, чем радостно. Даже Вито, в огромном смятении наблюдавшая за всем этим, не могла не признать про себя, что Годо и Ульвхильд отлично смотрятся вместе. Теперь, когда она взглянула на них как на пару, стало казаться, что никто другой не подошел бы каждому из них так же хорошо. Стоя лицом друг к другу, они напоминали старинные золотые бляшки, где чеканкой изображены Фрейр и Фрейя. Зрелище было прекрасным, и люди вокруг кричали от радости и возбуждения, но Вито с трудом удерживала слезы, отчего перед глазами все расплывалось. Она тоже не знала об этом деле заранее, но не сомневалась: Свен отправится в этот поход вместе с братом. Сейчас, этой зимой, не дожидаясь даже «старого Йоля». И снова Ульвхильд заставит ее ждать мужа вместе с ней. Но что она могла сделать?

– Что ты загрустила? – Свен приобнял ее и заглянул в лицо. – Нужно радоваться. Все идет по-нашему.

Он поцеловал ее, и Вито отпустила прикушенную губу, постаралась взять себя в руки и даже улыбнуться. Она не будет достойна своего мужа, если не обрадуется случаю для него увеличить свою славу. Она знала это, но в душе распахивалась пропасть при мысли, что Свен опять, едва вернувшись, уходит навстречу хазарским клинкам. И не может остаться – его ведет родовой долг, честь воина, жадное до испытаний и побед сердце.

«Те, кто хочет идти, – идите»… – звучало у нее в мыслях. В эту ночь боги слышат каждое слово, и Олав, сам того не зная, открыл дорогу к новым подвигам для тех, у кого в том была нужда.