Путь Пилигрима - [17]

Пусть копают себе могилу сами, если хотят, в бешенстве думал он. Все, чего ему хотелось,- это благополучно выбраться отсюда и в будущем держаться подальше от таких людей. Теперь, ответив на их вопросы, он понял с опозданием, сколько козырных карт открыл им, назвав свое настоящее имя и род деятельности у алаагов. Важнее всего, думал он, держать в секрете ключ Лит Ахна. Они душу продадут за отмычку большинства дверей пришельцев - дверей от складов, арсеналов, предприятий связи и транспорта. А использование ими ключа позволит алаагам проследить его с ними связь. Он слишком сильно приворожил их, угрюмо подумал Шейн. Настало время разрушить романтический ореол.

– У меня в запасе не больше получаса,- сказал он,- чтобы добраться до аэропорта и встретиться с офицером-алаагом, который доставит меня обратно в штаб Лит Ахна. Если я не буду там вовремя, то не имеет значения, на скольких языках я говорю.

В комнате воцарилось молчание. Он видел, что они смотрят друг на друга,- в особенности многозначительно переглядывались Питер, Джордж и Мария.

– Возьми машину,- проговорила Мария по-итальянски, пока Питер все еще колебался.- Доставь его туда вовремя.

Питер неожиданно встрепенулся, как будто слова Марии пробудили его от крепкого сна. Он повернулся к Карло.

– Возьми машину,- сказал он.- Сядешь за руль. Мария, поедешь со мной и Шейном. Джордж…- Он заговорил как раз вовремя, чтобы оборвать начавшего было протестовать человека с трубкой.-…Я хочу, чтобы ты закрыл эту явку. Уничтожь ее! В конечном итоге здесь нам, возможно, придется быть более осторожными, чем где бы то ни было. После этого ты сам должен исчезнуть. Мы тебя разыщем. Ты меня слушаешь?

– Понятно,- сказал Джордж.- Не слишком задерживайся со звонком.

– День или два. Это все. Карло…- Он посмотрел по сторонам.

– Карло пошел за машиной,- сказала Мария.- Пойдем, Питер. Мы едва успеваем в аэропорт.

Шейн вышел вслед за ними через знакомую уже прихожую. Зажатый на заднем сиденье машины между Марией и Питером, он вдруг ощутил смехотворность ситуации - как если бы все они участвовали в каком-то диком, дурацком фильме.

– Скажи мне,- произнес Питер по-английски голосом, более дружелюбным, чем до сих пор,- как случилось, что ты оставил первый знак - где, ты говоришь, это было?

– В Дании,- ответил Шейн по-английски.- В городе Аалборге. Я доставлял туда донесения и на обратном пути увидал двоих пришельцев, отца с сыном, верхом на ездовых животных пересекающих площадь, на которой стояла статуя Кимбрийского быка…

Картина эта живо встала перед ним. Сын, рукояткой энергетического копья отталкивающий женщину, которая иначе была бы затоптана его ездовым животным. Внезапно обезумевший и нападающий на него с голыми руками муж этой женщины, которого легко привели ударом в беспамятство.

Вспоминая, Шейн ощутил, как леденеет внутри от ожившего ужаса и приближения собственного помешательства. Он рассказал, как отправился в бар, выпил бутлегеровской водки и как на него напали трое бродяг. Он не собирался рассказывать все, но почему-то, начав, не мог удержаться. Он рассказал, как, снова пересекая уже пустую площадь, повинуясь импульсу, нацарапал знак Пилигрима под распятым на пиках телом.

– Я верю тебе,- сказал Питер.

Шейн ничего не ответил. Сидя в тесноте машины, он чувствовал тепло бедра Марии, прижатого к его собственному; и это тепло, казалось, окутывало его ледяное нутро, растапливая лед,- будто затерявшийся в метели и замерзший человек возвращался к жизни за счет живого тепла другого человеческого существа.

Он вдруг ощутил сильное, страстное желание к ней как к женщине. Алааги поощряли животных к размножению - в особенности ценный скот наподобие вот этих специальных человеческих курьеров-переводчиков Лит Ахна; но существование Шейна и его коллег под неусыпным контролем со стороны чужаков развило в них паранойю. Им всем слишком хорошо были известны многочисленные пути, которыми хозяева могли уничтожить их; и поэтому после исполнения обязанностей инстинкт подсказывал им удалиться, незаметно заползти в одинокие постели, заперев за собой дверь, из страха, что тесный контакт с себе подобными может сделать их существование полностью зависимым от воли чужаков.

Как бы то ни было, Шейн не хотел размножаться. Он хотел любви - хотя бы на мгновение; а любовь была единственным, чего не могли себе позволить люди - высокооплачиваемые служащие Первого Капитана Земли. И вот неожиданно тепло Марии неудержимо поманило его…

Он с трудом очнулся от грез. Питер с любопытством смотрел на него. Что такое сейчас говорил этот парень - что верит Шейну?

– Пошли кого-нибудь в Аалборг, чтобы расспросить людей о том, что произошло. Мой знак должен все еще быть там, если алааги не стерли его.

– В этом нет необходимости,- сказал Питер.- Сказанное тобой объясняет, каким образом знак мог распространиться по свету. Нужен был кто-то вроде тебя, способный перемещаться повсюду, чтобы знак стал известен как символ Сопротивления. Я всегда знал, что должен быть кто-то у истоков легенды.

Шейн оставил первую часть комментария Питера без ответа. Это человек, очевидно, не понимает того, что Шейн узнал в своих путешествиях,- насколько быстро распространяются любые слухи среди подневольного населения. Шейн присутствовал при зарождении слухов в Париже, которые вновь услыхал неделю спустя в Милане. Кроме того, Питер, похоже, приписывает ему заслугу в продолжении распространения знака по свету; и это, пожалуй, мнение, в котором не стоит его разубеждать.