Путь песенной поэзии. Авторская песня и песенная поэзия восхождения - [37]

Но в сотню раз страшней, когда, испив от горя,

В чужую исповедь ты смотришь на часы.

И если нет того, о чем мечтал вначале,

И высота пути на уровне травы,

Люби все то, что есть: и страхи, и печали,

И путь обычный свой, и вздохи, и увы.

И меры счастью нет, и смысла в обладаньи —

Все сквозь тебя, как космос, тихо протечет.

И оправданье жизни только в состраданьи,

В желаньи размышлять — другое все не в счет.

Рассмотрим первый куплет поэтического текста этой песни. Здесь, во-первых, только интеллектуал мог посоветовать в трудную минуту вспомнить о каких-то явлениях и процессах в себе, не связанных с нужной внутренней сутью, вместо того чтобы делать что-то конкретное, утверждая нужную суть. И мужество здесь определяется не через свою внутреннюю суть, а через связь с другими явлениями, в которых оно, по мнению автора, присутствует или отсутствует.

Вообще, интеллектуальное знание не всегда достоверно. Присутствие признаков, обычно сопровождающих явление, не всегда означает присутствие самого явления. Так, о приведенном выше примере выражения мужества через связи с другими явлениями можно сказать следующее. Если рождение души требует предельного, может быть, опасного напряжения сил, то для того, чтобы его пройти, требуется присутствие мужества. Но, привыкнув к таким новым рождениям, человек их проходит все легче (о чем и говорится дальше в этой песне). И тогда человек может «претерпевать рождения души» не потому, что у него есть мужество и он может это вытерпеть, а из интереса к результату рождения, или из устремления к предполагаемому положительному результату. Поэтому нельзя признать всегда верным, что мужество в том, чтобы претерпеть рождение души. Когда-то это так, а когда-то нет.

Все вышесказанное не делает песни Александра Дольского слабыми или заурядными. Тексты приведенной здесь и ряда других его песен сильны, ярки, индивидуальны. Комментарии же о недостатках передачи знания относятся к особенностям самого интеллектуального способа передачи знания, так как он сам по себе не всегда достоверен. Пользуясь интеллектуальным способом передачи знания, автор надеется, что читатель и слушатель будет читать между строк и из всех возможных вариантов выберет тот, при котором высказываемые утверждения верны. Таким образом автор заставляет читателя и слушателя самостоятельно мыслить, осознавая те события и стечения обстоятельств, при которых высказанные утверждения верны, а также в ряде случаев настраивает читателя и слушателя на то, чтобы жить так.

В интеллектуальных текстах философско-сознательной поэзии часто отсутствует простота. Фразы порою эстетически утонченны, часто усложненно витиеваты. Часто в интеллектуальных текстах отсутствует внутреннее единство, когда без особого ущерба для произведения можно убрать часть перечислений логических связей и признаков или добавить еще несколько. Нередко автор увлекается перечисляемыми признаками и связями самими по себе и уходит в сторону от основной мысли. В этом случае в интеллектуальных текстах отсутствует цельность, когда не все части текста служат выражению главной мысли, а некоторые части являются отвлеченными от нее. Все эти особенности исходят из того, что в интеллектуальных текстах философско-сознательной поэзии явления выражаются не через свою внутреннюю суть, а через перечисление признаков и логических связей с другими явлениями.

Вторым видом передачи знания о жизни, ее явлениях, событиях и законах, и соответствующим ему видом философско-сознательной поэзии является сердечный. Сердце воспринимает явления жизни, пребывая во взаимодействии с ними (единстве или противоборстве). Но воспринимает оно не внешние признаки и связи, а внутреннюю суть явлений. Поэтому сердечная философско-сознательная поэзия выражает знание сути жизни, ее явлений и событий, знание законов, связывающих или разделяющих внутреннюю суть разных явлений. И выражает это сердечная философско-сознательная поэзия просто и цельно. Простота исходит из прямого обращения к сути явления, что делает ненужными сложные окольные пути выражения явления. Цельность также имеет основанием прямое обращение к выражаемой сути и объединение в ней всех частей произведения.

Ярким примером поэтического текста сердечной философско-сознательной поэзии является текст песни Булата Окуджавы «Совесть, благородство и достоинство»:

Совесть, благородство и достоинство —

Вот оно, святое наше воинство.

Протяни к нему свою ладонь.

За него не страшно и в огонь.

Лик его высок и удивителен.

Посвяти ему свой краткий век.

Может, и не станешь победителем,

Но зато умрешь как человек.

Здесь совесть, благородство и достоинство не определяются через признаки, сопутствующие им, а сразу выражается связь их сути с сутью человека — что они составляют святое воинство человека, за которое «не страшно и в огонь». Эта же мысль подтверждается и дальше высказыванием о том, что посвятив свой краткий век этому святому воинству, «умрешь как человек» — то есть сохранишь себя как человека на протяжении всей жизни. Замечание же о признаках этого святого воинства — «лик его высок и удивителен» — является сопутствующим замечанием, но не средством определения этого святого воинства через эти признаки. (Иначе было бы сказано, что совесть, благородство и достоинство существуют там, где лик высок и удивителен. Но этого нет в песне Булата Окуджавы.)