Путь паломника - [18]

Вершинин вытащил из футляра фотоаппарат и сделал несколько снимков автоколонны. Закончив съёмку, он обернулся к сталкеру.

— Скажите, Дон Кихот, а как вы сделались сталкером — спросил он — Что привело вас в Зону?

— Даже не знаю, как внятно объяснить — задумчиво сказал Дон Кихот — Мечта что ли, тяга к загадочному и непознанному. Кто-то может сказать, что дурость, что ж, может он и будет прав. Сначала, как и вам, просто захотелось посмотреть, что это за Зона такая, потом появилась одна идея. Да и достала меня прежняя жизнь. Каждый день в семь утра вставать, чтоб быстро умыться, одеться и бегом на работу, в постылый офис. В нём маешься всякой рутиной, так часов до шести, а то и позже уходишь, если непредвиденный аврал какой. Вечером приходишь, и никаких сил уже нет чем-то интересным заниматься, к примеру, творчеством каким или что новое освоить. Тупо лежишь на диване и пялишься в ящик. Потом — спать, чтоб выспаться перед завтрашним днём, иначе будешь на работе весь день с чугунной башкой сидеть. И так всю неделю. А в выходные всякой по дому бытовухой занимаешься, всякие дела разгребаешь, которыми в будние дни некогда уделять внимание. Как бельчонок в колесе или шарик от подшипника. Даже книгу умную почитать и то не всегда получается. В общем, устал я от такой жизни.

— Хех, типичный пример современного среднестатистического обывателя — усмехнулся Гарев — Человек общественного уклада индустриальной и постиндустриальной эпохи, который львиную долю времени тратит в погоне за деньгами и карьерой чтоб "быть как приличные люди", обзаводиться общепринятой атрибутикой успеха. Эдакий винтик гигантской машины, точнее, как правильно было замечено, шарик от подшипника. Крутится, пока не износится, а износившись, вдруг обнаруживает, что непонятно, зачем жизнь-то была прожита. Большинство так и крутится всю жизнь, поскольку некогда остановиться и призадуматься, оглядеться. А кого-то такое существование, эта ежедневная бездумная гонка быстро утомляет. Некоторые люди бросают казалось бы удачную карьеру, престижную работу, и уходят в сельскую местность, в геологи, или как наш друг, в сталкеры.

— Не все выдерживают такую жизнь — саркастически заметил Сотнич — Многих хватает лишь пока не кончится прелесть новизны, а потом рай в шалаше сменяют слёзы по утраченному дворцу, пусть и с ежедневной занудной гонкой за деньгами. А что? Чтоб сытно кушать, надо и вкалывать соответственно.

— Как правило, у человека, отказавшегося от "беличьего колеса" стремление к душевному комфорту превалирует над желанием материальных благ, и он знает, на что идёт — возразил Гарев.

— Ну, что касается заработка, то за хороший хабар иногда дают солидные деньги — сказал Дон Кихот.

— Но ведь в Зоне опасно — удивился журналист — Неужели риск в любой момент погибнуть или получить смертельную дозу радиации предпочтительнее рутинных будней в какой-нибудь конторе?

— Я говорю, это мой выбор — сказал Дон Кихот — Я не могу внятно объяснить, почему его сделал, и с точки зрения нормального среднего человека это действительно дикость.

— А я слышал, сталкеры неплохо зарабатывают на артефактах — прищурил бровь Сотнич — Понимаю, даётся этот, как вы выражаетесь, хабар, очень нелегко, но всё же судя по тому, что я слышал о расценках на артефакты на теневом рынке, на этом деле можно нехило зашибать.

— За хабар действительно можно неплохо выручить — сказал Дон Кихот — И что греха таить, большинство сталкеров с этой целью в Зоне и отираются. Но парадокс: мало кто реально разбогател на этом занятии. Редко кто, подзаработав, уходит из Зоны на "большую землю", чтоб припеваючи зажить на эти денежки. Большинство тех, кто пришёл в Зону, тут и остаются до самой гибели, которая обычно настигает всех рано или поздно. Причём, они сами не могут объяснить, что их тут держит, хотя обычно можно услышать отговорки, что мол поднакоплю ещё немного и свалю из этой проклятой Зоны. Редко кто из сталкеров лично обогатился — большие деньги от добытых артефактов они или банально пропивают, или, выбравшись ненадолго в цивилизованный мир, тратят на всякие ненужные вещи. Кто-то, у кого есть семьи, перечисляют всё заработанное им. То немногое, что после всего этого остаётся, расходуется на боеприпасы и снаряжение.

— Как русские старатели в старину — сказал Никольский — Помните, вернувшись с приисков в тайге, они устраивали шикарные гулянки, скупая всё подряд и соря деньгами направо и налево, и за один день спускали всё добытое тяжким трудом. День ни отказывать себе ни в чём, купаясь в роскоши, чувствуя себя барином, а наутро с мучаясь с похмелья, вновь отправляться в тайгу, чтоб лязгая зубами на холоде и питаясь чёрствыми сухарями, искать золотые самородки и мечтать о новом триумфальном возвращении.

— Идиотизм — пробурчал Сотнич — Эти старатели явно были больными на голову.

— А по-моему, очень романтично — сказал Гарев — Хотя с прагматической точки зрения в самом деле абсурдное поведение.

Дон Кихот, закончив жевать концентрат, вытащил и сумки планшета сложенную карту. По мере сил он старался отмечать более-менее безопасные маршруты, хотя в Зоне это было неблагодарным делом — аномалии имели тенденцию то и дело переползать с места на место, а после выбросов так и вовсе картина менялась до неузнаваемости.