Путь один — в глубь себя - [53]

Так что реальность такова, что религии не дают никаких мантр, это делают священники. Не просветленные, а священники снабжают тебя мантрами. А священники никакого отношения к религии не имеют. Именно они разрушают религию, именно они превращают ее в часть делового мира. Священник — слуга твоих желаний; он говорит «да» всему, что бы ты ни пожелал. Он подбадривает тебя и помогает тебе надеяться и дальше.

Но подлинная религия начинается там, где приходит конец всем твоим мечтаниям; она начинается, только когда наступает полнейшая безысходность. Даже один-единственный лучик надежды заставит тебя и дальше странствовать по этому свету. Если существует хоть малейшая возможность того, что завтра может что-то случиться, ты по-прежнему будешь ждать завтрашнего Дня.

Пусть безысходность в тебе сгустится настолько, что испарится любая твоя зависимость от «завтра». Пусть страдания настолько глубоко проникнут в твою душу, что ни следа от надежды в ней не останется. А там, где нет надежды, нет завтра, там не может родиться желание, ведь надежда и есть тот краеугольный камень, на котором мы возводим свои желания.

Желание живет завтрашним днем, потому что в «сегодня» места для него нет. В завтра, в будущем времени, в будущей жизни — вот где обитает желание. Это промежуток времени, который дает желанию жизненное пространство. Вот почему ты всегда живешь будущим, и никогда — настоящим. Но такая жизнь, даже если ты распеваешь мантры, ходишь в мечеть или возносишь молитвы в храме, — все это фальшивка, ведь все твои молитвы — не более чем производные от твоих желаний.

Молитва, рожденная желанием, — это не настоящая молитва; ты возносишь ее только для того, чтобы высказать свою просьбу. Само слово прартхана, молитва, происходит от корня, значение которого — «просьба». У всех твоих походов в храм лишь одна цель — исполнение твоих приземленных пожеланий. Пока ты что-то просишь у существования, ты, несомненно, не просишь самой истины; для тебя есть нечто более ценное, чем истина. Просто поразительно, как ты можешь обращаться к существованию с просьбами о каких-то незначительных вещах, ведь это означает, что вся эта мелочь более значима для тебя, чем истина.

Когда Вивекананда пришел к Рамакришне, его семья жила в крайней нищете. Его отец, человек импульсивный, любил пожить на широкую ногу. Он умер, оставив после себя многочисленные долги, так что в семье часто нечего было есть. Если удавалось хоть как-то раздобыть немного еды, ее никогда не хватало на двоих — Вивекананду и его мать. Поэтому Вивекананда часто говорил маме, что друзья пригласили его на обед; иначе она заставила бы сына есть первым, а сама осталась бы голодной. Для пущей убедительности он уходил из дому, бродил по улицам и, возвратившись спустя пару часов, предъ-

являл маме доказательства своей сытости — довольный вид и отрыжку. Конечно, его никто никуда не приглашал. Все это представление было лишь для того, чтобы успокоить мать. Он рассказывал ей, какая вкусная была еда, каким сытым и довольным он был после обеда.

Когда Рамакришна узнал об этом, он сказал Ви-векананде:

— Ты что, настолько глуп? Ты приходишь сюда каждый день, а ведь нет ничего проще, чем помолиться Кали и попросить у нее того, что тебе нужно. Зачем же так усложнять жизнь самому себе?

Вивекананда не мог перечить своему Мастеру, поэтому он ответил:

— Если ты скажешь мне, чтобы я попросил у богов еды, я сделаю это.

Когда Вивекананда вошел в храм, Рамакришна остался ждать снаружи. Прошло немало времени, Вивекананда появился в дверях храма, из его глаз лились слезы радости и восторга. Рамакришна спросил его:

— Ты сказал Великой Матери о своей нужде?

Вивекананда ответил:

— Я забыл!

— Неужели об этом можно так легко забыть? — воскликнул Рамакришна. — Ты голодаешь, твоя мать голодает, над вашей семьей висит огромный долг, а все, что тебе нужно сделать, — это рассказать об этом Кали. Всего лишь небольшой намек — вот все, что требуется, и у вас все наладится. Возвращайся!

И вот Вивекананда опять вошел в храм, как и в прошлый раз, не появлялся он довольно долго. Когда же он вышел, его глаза блестели от слез радости и счастья. Рамакришна встретил его словами:

— Ну, вот видишь. Ты выглядишь таким счастливым, теперь ты уж точно обо всем попросил.

— Нет, — произнес Вивекананда. — Я опять забыл!

Так повторялось еще три раза, и в конце концов Вивекананда не выдержал:

— Так дело не пойдет! Каждый раз, когда я прихожу к Ней, я забываю обо всем, кроме Нее. Она — единственное, что я вижу. Я даже о себе забываю, как же я тогда могу помнить о моих невзгодах? Это невозможно!

Рамакришна был счастлив.

— Это было испытание, которое я назначил для тебя, — сказал он, — вот почему я снова и снова посылал тебя в храм... Ведь если бы ты смог попросить Ее, это означало бы, что ты еще не достиг молитвенного состояния, настоящая молитва с тобой еще не случилась.

Ум, который может просить, — это ум попрошайки, нищего. Как такой человек может достичь молитвенного состояния? Он все еще просит чего-то другого — того, что для него более значимо, чем истина. Человек, желающий познать саму истину, представ перед Богом, не может просить чего-то иного. Он даже истины просить не может!