Путь один — в глубь себя - [40]

Вот это самое замечательное: возьми любое явление, доведи его до высшей точки, и тотчас станет проявляться его противоположность. Представь, что ты говоришь о человеке: «Какой он красивый, он просто прекрасен. Никто и никогда не был столь прекрасным, как он!» И в тот же миг твоим глазам предстанет его уродство, так как ты дошел до предела. Каждый из нас находится где-то между красотой и уродством; никто не прекрасен и не уродлив абсолютно. Если же ты доходишь до крайней точки и утверждаешь: «Никто и никогда не был столь прекрасен, как он», значит, наступил момент, когда ты начнешь замечать спрятанное в нем уродство. Тот, кто осыпает тебя похвалами, всегда готов подвергнуть тебя критике, а тот, от кого ты в свой адрес слышишь одну хулу, рано или поздно станет петь тебе дифирамбы. Тот, кто водит с тобой дружбу, готовится к вражде, а твой враг — это или старый твой друг, или человек, который скоро станет тебе другом.

Поэтому все, что радовало тебя сегодня, завтра будет огорчать. Суть этого явления была воспринята твоим умом, ты понял ее логически. Не сердцем, а лишь рассудком. Так что когда ты сидишь рядом с мудрецом, ты все это прекрасно понимаешь, но, как только ты он него уходишь, все твое понимание испаряется. В тебе бурлят эмоции, поднимают восстание глупость и невежество, накопленные тобою за жизнь: «О чем ты думаешь? Так вся твоя жизнь будет лишь пустой тратой времени. Если ты откажешься и от своего счастья, то какой во всем этом смысл? Сделай же что-нибудь, чтоб спасти счастье, просто избавься от страданий!»

Именно так поступает мирской, приземленный человек: он оставляет себе счастье, избавляясь от несчастий. Санньясин отказывается и от того, и от другого. Вот в чем разница между саннъясином и обычным человеком. Мирской человек думает: «Должен же быть способ, он наверняка где-то есть, чтобы оставить себе счастье и уничтожить все невзгоды».

Саннъясином мы называем того, кто осознал: это невозможно, так не бывает, это противоречит законам природы и жизни. Должны существовать и счастье, и несчастье; нельзя сохранить одно, избавившись от другого. Когда это понимание обретает в тебе четкие очертания — не в голове, а в сердце, — когда ты чувствуешь истинность этих слов каждой своей клеточкой, в это мгновение ты впервые испытываешь желание трансформировать свое существо. И ни секундой раньше.

Как только ты на самом деле захочешь себя трансформировать, никакая глупость тебе уже не помешает. В тот день, когда ты захочешь себя трансформировать, тебе будет очень легко отбросить свое эго. Так человек, несущий на плечах тяжкую ношу, сгибается под ее тяжестью — уж слишком она тяжела. Но он думает, что в мешке у него — слитки золота, значит, нужно тащить их на себе и дальше. Но вот ему говорят, что это не золото, а простые булыжники. И он в тот же миг сбрасывает свой груз.

Когда ты пожелаешь трансформировать себя, груз твоего эго покажется тебе мешком, набитым не золотом или драгоценностями, а простыми камнями. И в ту же секунду ты его сбросишь. А когда избавляешься от глупости, эта наука уже не кажется столь трудной. С этого дня она становится очень простой, ведь как может быть сложным возвращение к своей собственной природе? Как это может быть трудным — открывать то, кем ты всегда был и есть?

На сегодня достаточно.

Глава 5 ЧИТАЙ МЕЖДУ СТРОК

Ошо,

став санньясином, я стал немного Тебя побаиваться. До этого страха не было, хоть всю свою жизнь я чего-то боялся. При этом я осознаю, что рядом с Тобой мне открылись такая свобода и любовь, которых я не знал, даже когда жил с родителями. Если даже в том прибежище, которое я обрел в Твоей неисчерпаемой любви, меня гнетет страх, где же мне искать свободу от него? Как освободиться от страха?

Здесь следует разобраться во многих вопросах. Свобода от страха не имеет никакого отношения к другому человеку. Мастер не может освободить ученика от страха, поскольку страх сидит внутри тебя, а мастер — снаружи.

, Самое большее, что может сделать мастер, — создать в тебе иллюзию свободы от страха. Но тогда этот мастер — не настоящий. Он может внушить тебе чувство, что страх исчез, но это будет лишь твое представление, верование. Извне можно внушить мужество и отвагу, но не бесстрашие.

Бесстрашие — это когда внутри тебя нет причин для страха. А если в душе ты чувствуешь, что тебе есть чего страшиться, но при этом изображаешь из себя человека сильного, ты смог собраться с духом, тогда это смелость. Смелый человек и трус не так уж сильно друг от друга отличаются. Трус не может скрыть свой страх, а смелому человеку это удается; вот и вся между ними разница. Тот, кого мы называем смелым, так же, как и трус, в глубине души испытывает страх; если трус поупражняется в некоторых техниках, он тоже может стать смелым.

Так что твой гуру может сделать из тебя смельчака, но бесстрашие достигается только изнутри. Его нельзя навязать снаружи. Это не пудра или лак для волос; это не косметика и не грим, это внутреннее переживание.

Под внутренним переживанием я понимаю следующее: бесстрашие не сможет в тебе родиться, пока оно не станет проявлением твоей внутренней сущности. В нас сидит страх, так как мы думаем, что мы — это наше тело, и не просто думаем, мы