Путь Небес - [26]

– Не пытайся подойти к нему, – предупредил сын Магнуса, – или твоя нить оборвется здесь.

Эйдолон почувствовал, что улыбается, раньше, чем сделал первый шаг. В аугментированных легких накапливался смертельный крик, раздувая грудь и готовясь вылиться в опустошительный атмосферный пузырь.

– Оборвется снова, – поправил лорд-командор, сделав первый вдох.

Но чародей опередил его. Его движение было сложно отследить, как будто оно было задумано еще до первых слов врагов. Подготовленное вне времени и теперь выброшенное в настоящее, оно оказалось быстрее самой мысли. Раскинутые в стороны мерцающие перчатки сына Просперо были обвиты видимыми вихрями, которые вытягивали из реальности свет и форму.

Эйдолон раскрыл рот в тот самый миг, когда все рвануло. Его подбросило высоко в воздух, голова ударилась о внутреннюю поверхность шлема. В ушах снова заревели беснующиеся ветра. Затем он рухнул на палубу в тридцати метрах от места, где стоял.

Оглушенный лорд-командор поднял голову и постарался найти точку опоры. Громовой молот куда-то подевался, а весь панцирь по ощущениям залило кровью. По дисплею шлема зигзагами пробежались трещинки помех, от чего поле битвы плясало и прыгало.

Он в последний раз увидел чародея, который в одиночестве стоял посреди опустошения. Психический удар сравнял с землей огромный кусок поля битвы, разбросав какофонов и превратив адамантиевые плиты в тлеющий лом. От сжатых кулаков, словно в такт пульсирующему сердцу продолжали расходиться вторичные волны его мысленного удара.

Эйдолон попытался закричать, но в результате его чуть не стошнило из-за влажных волн абсолютной боли. Он посмотрел вниз и увидел, в какую развалину превратился его безупречный доспех, к тому же весь залитый кровью. В рваных отверстиях блестела обнаженная плоть, не утратившая своей бледности даже в свете прометиевых пожаров.

Поморщившись, Разорванная Душа поднялся на ноги в тот самый миг, когда чародей телепортировался вместе с раненым подопечным. Вне всякого сомнения, они оказались на одном из тех громадных кораблей, которые все еще оставались на близкой позиции над Основой. По всем швартовочным зонам части Белых Шрамов эвакуировались четко отлаженными рейсами грузовых судов при поддержке непрерывных атак многочисленных пустотных истребителей.

Силы III Легиона отреагировали, передислоцируя части и артиллерию, чтобы сбить как можно больше кораблей. Они добились определенного успеха, и потери врагов оставались тяжелыми, но этого было недостаточно, чтобы остановить отступление.

– Вот, что они делают, – пробормотал себе под нос Эйдолон. – Никогда не остаются неподвижной целью, приходят и уходят, как птицы над падалью. Но ради чего?

Доклады начали поступать, как только системы доспеха отреагировали на шок. Эйдолон чувствовал, как с отступлением врага быстро падает содержание боевых стимуляторов в крови.

Поступали сигналы от Коненоса и Вон Калды. Охотники рвались с поводков, жаждая свободы, чтобы бросить в погоню за дикарями.

Эйдолон не обращал на них внимания. Он смотрел за пылающие доки, туда, где идеально сконструированными изгибами возвышалась сверхмассивная громада Основы. Лорд-командор мог представить тысячи душ смертных, как тех, кто был под его командованием, так и тех, кто поклялся убить его, увязшие в маневрах и контрманеврах…

Все они были уловками. Уловки в Мемносе скрывали новые уловки над Калием. Хан показал правую руку, затем левую, но клинок все так же оставался невидимым.

Эйдолон облизал губы, едва заметив вкус свернасыщенной кислородом кровью.

– Так что же есть на Эревайле? – задумался он, не обращая внимания на пылающие вокруг доки. – Что он там нашел, а я – нет?

Ревюэль Арвида бросает вызов предателям

Глава 6

У Вейла было ощущение, будто он очень долго бежал.

Возможно, он всегда бежал, сначала из едва сохранившегося в памяти дома, затем из Алаталаны, после с Терры, и далее отовсюду, где появлялся из черной пасти пустоты и обращал все в пекло. Да, черт побери, даже имя Вейла не было его собственным. Он получил его от Ашелье, и оно к нему прилипло. А теперь он никак не мог вспомнить прежнее.

Но при всей своей практике, Вейл до сих пор плохо бегал.

Теперь он был стариком, а здоровье уже долгое время оставляло желать лучшего. В Коллегиа Имматериум почти отвергли его кандидатуру, а тогда он был как никогда пригодным: натренированным в схолам, закаленным подготовкой офицера ауксилии, упитанным и ухоженным.

Но это было много, много десятилетий назад. Старые легкие пропитались грязью дюжины миров, которая пожирала его внутренности, как трюмные грызуны – старый галеас. Он чувствовал раздражение глаз из-за токсичных веществ в воздухе, и задумался, как Ашелье и другие справлялись с этой проблемой. Они всегда так заботились о гигиене, ведь иначе было нельзя. Вейл всегда старался быть полезным им и долгое время верил, что служба приносила пользу, и ею стоило гордиться.

Он остановился, прижавшись к покрытой плесенью стене, и попытался восстановить сбившееся дыхание.

Из-за непрекращающихся пожаров небо все еще сохраняло оранжевый цвет. Под ногами дрожала земля, сказывались последствия землетрясений. В ночное небо поднимались мокрые от дождя и зловонные стены. Он даже не знал название города, в котором находился, и всего два дня назад выяснил название княжества – Наванда. Тогда отряд охраны еще был с ним, по крайней мере, те, кто выбрались из Ворлакса. Они бежали вместе, передвигаясь по ночам, пытаясь раствориться в общей неразберихе.