Путь на Грумант. Чужие паруса - [151]

Обойдя без малого десятину и взяв сотню проб, Егор позвал брата.

— С удачей, братан, — говорил он, показывая в горсти красноватую глину, — откровенно говоря, похвалит за руду отец.

Егор снял с вспотевшей головы шляпу и с маху надел на кол.

— Давай лопаты быстрея! — Его обуял искательский задор.

Мужики расчистили небольшую площадку от дернового слоя. И Егор стал копать руду, набрасывая ее в кучу.

— Потап, — радостно вскрикнул он, присев на корточки, — мощна рудица–то! — Он отмерил на лопате пальцами толщину рудного слоя. — Две четверти, тик в тик. Откровенно говоря, теперь можно попу молебен заказывать, — весело пошутил Егор.

Пес, спокойно лежавший на солнышке, стал шевелить ушами, подняв морду и раздувая ноздри. Вдруг он вскочил и, повизгивая, бросился к ногам Потапа.

— Что, зверя почуял, эх ты, Разбой–разбойник! — приласкал собаку Потап. — Зверя много в лесу, иди отселя, ложись.

Но Разбой не уходил. Он залаял. Лаял он по–особенному — жалобно, взвизгивая и подвывая.

Видя, что на него не обращают внимания, пес покружился возле Потапа и вдруг пулей помчался прочь. Добежав до ближних зарослей ольшаника, Разбой еще раз обернулся и с громким заливистым лаем скрылся в кустах.

— Разбой, сюда. Разбой! — закричал Потап. Но пес не вернулся. Лай быстро удалялся, стал едва слышным и вскоре совсем затих.

— Не на зверя пес побежал, — задумавшись, проговорил старший брат, — привык он к зверю. Ежели только знамого человека почуял…

— Похоже на то, — ответил Потап. — Да кому здесь быть?.. Отец разве? — Он вынул небольшой компасик, висевший в кожаном мешочке у пояса. — Нет, в другую сторону Разбой побег.

Пес долго не возвращался. Потап не выдержал.

— Неладно, брат, — воткнув в землю лопату, сказал он. — Боюсь, пропадет Разбой. Жалко пса.

— Откровенно говоря, собака умней бабы, — рассудительно ответил Егор, посматривая на кусты, — на хозяина не лает. — Он опять закурил, пуская густые клубы дыма.

Вскоре Разбой прибежал. Он весь был перепачкан в грязи и какой–то пахучей гнили. С отрывистым лаем прыгал пес возле хозяев, порывался вновь бежать и снова возвращался. Братья недоумевали.

— Эге, — вдруг бросился к собаке Потап, — дай–ка, Разбой.

Он схватил пса и снял у него с шеи нитку матовых белых бус. Это было ожерелье из мелкого жемчуга, обычное украшение почти всех девушек Поморья и Карелии.

— Смотри, — Потап протянул брату жемчуг. Егор попятился.

— Чур нас от всякого лиха, — испуганно сказал он. — То лешего утеха.

— Чем бояться чертей, лучше бояться людей. От лешего, брат, мы обиды не видывали, а вот от человеков… Эх, Егор, срамно: на медведя один ходишь, а лешего испугался. А ежели девка либо баба в беду попала, нам знак подает? Смотри, Разбой куда тянет…

Пес, не переставая лаять, то кружился у ног братьев, то бросался им на грудь, всячески стараясь привлечь внимание.

— Как хочешь, брат, а я пойду. — Потап подтянул штаны, взял пищаль, заткнул за пояс топор.

Егор тоже стал молча снаряжаться, и скоро братья с баграми в руках шли за собакой. Радостно лая, Разбой бежал впереди, часто оборачиваясь, словно сомневаясь, впрямь ли хозяева идут за ним. Осторожно ступая, мужики медленно пробирались по зыбкой почве.

— Помогите, погибаем, — чуть слышно донеслось из глубины болота. — Помогите!

— Бабы в болоте тонут, — ускоряя шаг, бросил Потап брату. — Эх ты, леший!

Но Егор был другого мнения. Он любил каждое дело прощупать со всех сторон.

— А ежели лешак заманивает? Тут до беды недолго, топи кругом. Страшное место.

Братья продолжали двигаться, оглядывая каждый кустик, каждый бугорок. Голоса, зовущие на помощь, делались громче и громче.

Наконец увидели людей. Две девушки в черных сарафанах с узкими, длинными рукавами, простоволосые, смешно подстриженные в кружок, истошно кричали и махали руками. Братья побежали.

Разбой бросился к одной из девушек и, радостно скуля, принялся лизать лицо и руки.

— Наталья, — узнал Потап, — зимой у нас гостила, Наталья! — закричал он и бросился бежать, не разбирая места.

— Берегись, Потап, — орал вдогонку брат, — пропадешь!

— Наташа, милая, зачем здесь? — тяжело дыша от бега, спрашивал Потап. Испугавшись своих слов, он густо покраснел и смолк.

— Спасите, человек погибает, — умоляла Наташа, — спасите! Потапушка, — вдруг признала девушка и, протянув ему руки, зарыдала.

Подошел Егор и тоже хотел поздороваться с Наташей, но вдруг остолбенел.

Взгляд его упал на торчавшую из воды голову. Всклокоченные длинные волосы, синее лицо, выпученные страшные глаза…

— Леший, — охнул Егор, пятясь и крестясь, — спаси и помилуй! — Он дернул Потапа за рукав. — Оборотни заманивают, — зашептал он, побледнев.

Встреча была такой неожиданной, а голова в болоте так страшна, что даже Потап заколебался.

Видя замешательство братьев, вступилась Прасковья.

— «Оборотни заманивают»! — презрительно сказала она дрожащим от холода, и страха голосом. — Дурень, а еще мужиком прозывается. Да разве собаки к оборотням ластятся! Вот тебе крест святой, на вот, смотри. — Девушка стала креститься. — Хватит, что ли? — зло сказала она. — Теперь человека спасайте.

Мужики успокоились, посветлели лицами.