Путь мастера Цигун. Подвижничество Великого Дао. История жизни учителя Ван Липина, отшельника в миру - [10]

Три даосских старца начали обучение Ван Липина именно с этого основного пункта, и первый шаг мастерства назывался «раскаянием в ошибках».

Что такое «раскаяние в ошибках»? Ты думаешь, это то самое, что мы обычно подразумеваем, когда говорим о раскаянии и исправлении допущенных ошибок? Разумеется, в таком значении понимать это нельзя. По здравому смыслу, в каких «ошибках» может раскаиваться подросток, которому всего тринадцать лет? Но, с точки зрения даосов, даже у этого невинного ребенка, поскольку он родился из материнской утробы и прожил какое-то время в этом суетном мире, природа сердца заражена немалом количеством грязного ци, это грязное ци и есть «ошибка», от которой прежде всего следует полностью очиститься. Значит, на какое-то время следует отделить себя от суетного мира, в чем есть весьма определенное сходство с «изоляцией подследственного», а отличие состоит в том, что не другие тебя проверяют, а ты сам по собственной воле пристально вглядываешься в себя, чтобы произвести кардинальную чистку природы сердца и перемениться. Это и есть результат начального «раскаяния в ошибках».

Что касается людей, которые погружены в суетный мир очень глубоко и к тому же не имеют правильного культурного руководства, которые весь свой ум, энергию, способности используют для удовлетворения своихвожделений, гонятся за известностью и корыстью, но при этом основных моральных качеств, делающих человека человеком, у них не хватает, то как же тяжелы и глубоки их «ошибки»? А если они хотят полностью очиститься, то как сложны и трудны их задачи – это ясно без слов! Поэтому первый шаг мастерства «раскаяния в ошибках», в сущности говоря, это первоначальное сопоставление двух видов философии и взглядов на жизнь, но оно носит фундаментальный характер. Без решимости оставить неверную культуру, философию и взгляд на жизнь, свойственные суетному миру и его людям, то есть без желания обновиться как человеку кардинально, стать отличным от людей суетного мира, в этих «ошибках» крайне сложно раскаяться и их исправить. Этот труд «раскаяния в ошибках» делится на три стадии. Сначала человека закрывают в темной комнате, при этом не определяется, что ему нужно делать, просто он изолируется от суетного мира. Если так провести два месяца, то «своеволие» постепенно придет к концу, исчезнет; если первый шаг проделан успешно, наступает время второй стадии, когда надо сидеть в темной комнате со скрещенными ногами, каждый раз увеличивая сроки сидения. Только на третьей стадии условия меняются: сидят со скрещенными ногами в обычной тихой комнате, каждый сеанс сидения должен быть свыше четырех часов.

Как уже упоминалось, три старых даоса временно жили в кузнице, где кроме двух комнатушек была еще одна каморка с маленькой дверью и без окон, которая раньше использовалась как кладовка, где сваливались старые железки. Сейчас ее убрали. Она в качестве места действия была вполне подходящей.

Однажды после завтрака Ван Липин как всегда надел ранец и вышел из дому, но в школу не пошел, а отправился прямо к жилищу трех даосов. Он думал теперь только об изучении Дао, о школьной же учебе уже не беспокоился. Вещи, которым он обучался здесь у трех стариков, представляли для Ван Липина гораздо больший смысл и интерес, чем то, что изучалось в школе, и здешняя притягательная сила превосходила тамошнюю. Другими словами, Ван Липин благодаря своей природной сообразительности понял , что ему дальше нужно делать, раз решил изучать Дао, других забот быть не должно, и на уловки он шел, чтобы так оно и было.

Три старых даоса вставали раньше, чем обычные люди. Поздно ложиться и рано вставать, в соответствующее время заниматься упражнениями – за несколько десятков лет такая жизнь стала для них законом. Все они перешагнули за седьмой десяток лет, однако по виду были моложавы, с блеском в глазах – как могли сравниться с ними обычные старики? Когда Липин вошел в комнату, старики опять сидели со скрещенными ногами, выполняя упражнения, положенные для времени Мао (Зайца). Видя это, Липин тоже сел скрестив ноги и только собрался заняться упражнением, как Чжан Хэдао остановил его, сказав: «Так ты решился с нами учиться Дао? Не пожалеешь?»

«Решился, никогда не пожалею!» Ван Липин широко раскрыл глаза и в голосе чувствовалось волнение.

«Ну, ладно, ладно! Ты пока не садись, встань, послушай, что я скажу. Раз стремишься изучать Дао, то надо начинать изучение с начала. Снова повторю: ты не должен бояться трудностей. Понятно?»

«Понятно. Вы только скажите, как начать с начала.»

Не торопись, будешь торопиться , сущности не постигнешь. Сегодня мы дадим тебе первый урок. В этом уроке ни о каких истинах речи идти не будет, надо только делать – и все, но задача состоит в том, чтобы делать все как я требую. Если этого урока не усвоишь, больше к нам учиться Дао не приходи». Хотя и говорил так Чжан Хэдао, но как же сердце его могло отказаться от Истинного Ребенка, на поиски которого было истрачено столько лет и столько мастерства!

«Хорошо, как скажете, Учитель, так и сделаю». Откуда было знать маленькому и горевшему воодушевлением Ван Липину, что ему предстояло делать? И официальной церемонии принятия в ученики еще не было, а он уже начал употреблять слово «Учитель».