Путь кшатрия - [38]

Абхай перешепнувшись со своими подчиненными, привстал из-за стола и, поддавшись вперед, сказал:

— Так. Шандар и Акил, готовьте два отряда в южный и северный тоннели. Взорвите там все, чтобы ни одна тварь не проскочила. Махавир, бери оставшуюся взрывчатку и отправляй бригаду на мост. Думаю, ее хватит обрушить его….Что касается вас Богдан. Мы были рады выслушать предложение Альянса, но увы и простите, мы не можем рисковать своими людьми. У нас и так своих проблем хватает. И, как вы слышали, у нас нету возможности попасть к вам. Жаль, но ваш приезд сюда оказался бессмысленным. Я попрошу, чтобы вас устроили где-нибудь на станции на пару дней. А потом можете уходить куда хотите…А сейчас прошу прощения, я должен готовится к сегодняшнему погребальному обряду в Нижнем храме. — Абхай вышел из-за стола и вместе с провожатыми пошел к выходу — Ах да!…Виджай, так как Ратха нам больше не нужна, ты можешь быть свободным вместе со своей командой. Больше вы там не нужны. Махавир, они полностью в вашем распоряжении, делайте что хотите. — Резко развернувшись, Абхай вышел из комнаты.

— Не переживай Виджай, сансара все стерпит. — улыбнулся Акил кшатрию.

— Махавир, завтра утром я отправляю отряды в тоннели. Взрывчатку я видел, думаю нам хватит двенадцати связок динамита. Оставшиеся используйте для моста.

— Хорошо Шандар. Можете идти.

Начальник караула вместе со своим заместителем ушли из комнаты. Богдан сидел с поникшим взглядом, уставившись в пол. Адмиралтеец был явно не готов к такому повороту событий. Теперь Богдан думал, что ждет его по приходу обратно домой. Останется ли он при должности парламентера альянса или же его спишут в обычные солдаты и оправят на передовую.

— Виджай, — начал Махавир — я понимаю, что ты сейчас чувствуешь и о чем думаешь.

— Я виноват перед тобой Махавир. Я не смог его спасти…

— Не вини себя, друг. На то есть свои причины. Да мне тяжело, но сейчас не время скорбеть. Ты сделал, как посчитал нужным. Теперь главное чтобы смерть моего сына не была напрасной. Не слушай Абхая, этот самодовольный мудак печется только о своей власти. Будь сейчас Лакшман, было бы все по-другому, как раньше.

— Я возвращаюсь на станцию, надо сообщить парням о решении совета. Богдан идем — Виджай похлопал по спине адмиралтейца. — Спасибо, Махавир, что понял.

Командир пожал руку кшатрию. Вместе с адмиралтейцем, Виджай вышел во двор Храма и двое пошли к станции.

— Что теперь будешь делать, Богдан?

— Не знаю. Ваш старейшина прав. Я зря приехал сюда.

— Об этом я тебе сказал еще на Ленина.

— У меня был приказ. — коротко сказал он

— Ну что ж, тогда пока побудешь пару дней с нами. Как потом добираться будешь?

— Попробую дойти до Горьковской или Черной речки, оттуда на "Гостинку".

— Хороший план. А сейчас, пойдем, выпьем местной настойки, уверен тебе понравится — усмехнулся кшатрий.

* * *

Шаста полдня провел в своей лачуге лежа на кровати. Ноги ныли, спина болела. При малейших движениях левой рукой, резкая боль пронизывала сухожилия до самых пальцев. Старая рана давала о себе знать. В перерывах между новыми приступами, Шаста пытался встать с кровати, но из-за травм нанесенных крыланами он не мог даже дотянутся рукой до стакана с водой стоящего на маленькой тумбочке.

После очередной неудачной попытки, Шаста смирно лег обратно. За весь день, к нему приходили Навин с Дэви, которые хоть как то разбавляли его уныние и грусть своими разговорами.

О вчерашнем совсем не хотелось говорить, Дэви еле сдерживала слезы, только при одном упоминании о Динеше. А Навин, как он сам себя назвал, истинный джентльмен, старался успокоить девушку все время обнимая ее за плечики. Шаста думал, почему не приходит Амита. Дэви об этом умолчала, да и Навин ничего не говорил. Шаста подумал, что Амита была занята в помощи своему отцу. Но, как известно ему было, сегодня у них Совет старейшин, на котором присутствует даже его дядя и наставник.

А может девушка не приходила и по другой причине. Что если она обиделась на него вчера, когда он ушел, не попрощавшись и даже толком не поддержав ее?

Шасту словно обдало кипятком. Внутри появилась злость на самого себя. Девушка горевала по своему другу, а он поступил как эгоист и подумал лишь только о себе. Думал, что было только ему больно, и эту боль он поставил выше чем все остальное. Он не понимал, что другим так же плохо как и ему, а теперь когда он это осознал, ему стало очень обидно за самого себя. Это был поступок не достойный поведения кшатрия, а самое главное, это был поступок не настоящего друга.

"Дурак, дурак! Что же я сделал!". От злости Шаста ударил рукой по тумбе. Резкая боль пронзила все от кончиков пальцев до предплечья. Шаста скривился от боли и перевернулся на бок. "Так тебе и надо, дурак".

Шасте хотелось немедленно извиниться перед Амитой за свой поступок, но снова почувствовав боль в спине, юноша успокоился и улегся лицом в мягкую перьевую подушку.

Что бы сказал дядя по поводу его поступка? Акил всегда старался помочь ему в подобных вопросах, но чаще всего отвечал своими шутливыми пословицами или отнекивался. Или может тетя? Да, вот она наверно бы помогла ему привести мысли в порядок. А может Виджай? Почему-то проскользнула мысль именно про него, но точно, это был самый плохой вариант.