Путь Князя. Простолюдин [AT] - [2]

— Не торопись, ешь потихоньку, — сказала она дочери.

Я открыл меню, есть особо не хотелось, но раз уж выпала возможность провести время с семьёй, почему бы не побаловать себя десертом…

Сзади раздался противный визг шин и истошный крик какой-то девушки. Скрип сминаемого металлического ограждения резанул по ушам. Я подскочил с кресла и увидел, как чёрный джип, столкнувшись с бордюром, встал на дыбы, подпрыгнул и полетел прямо на нас, сметая всё на своём пути. Я слышал истории, что в критических ситуациях человек способен на такое, о чём в спокойной обстановке даже и помыслить трудно. Не солгали.

Не знаю как, но я успел отбросить дочку в сторону. Кинулся к Лене, но тут меня сплющило. В спине взорвался комок боли. Пришли боль и тьма…

Пришёл в себя через месяц, когда врачи не надеялись, что я выживу. Сорок четыре часа на операционном столе. Весь перемотанный бинтами, в ногах и руках торчали металлические штыри. От некогда здорового и крепкого тела не осталось и следа. Сейчас я больше походил на безвольную, поломанную куклу или мумию, если судить по количеству белых повязок. Или на больного чумой, если судить по запаху гноя.

Попробовал пошевелить рукой. Не вышло. Ноги тоже не слушались. Последствия операций, и скоро всё придёт в норму? Не пришло. Ни через день, ни через месяц. Единственное, чем я мог шевелить, были два пальца на правой руке. Как они сохранили чувствительность? Иначе как чудом это не назовёшь.

Никто из врачей со мной не говорил. Пару раз в день приходила молчаливая, с тревожными глазами, медсестра и делала перевязки. Я ежесекундно мучился вопросом: «Что с Леной и Женей? Живы ли? Не пострадали?».

Через три дня после пробуждения явились сотрудники полиции. Мельком посмотрели на меня, поговорили с лечащим врачом. Ушли. И что я мог им поведать нового, да и в целом сказать? Я лежал парализованным овощем, не в состоянии даже поднять руку или исторгнуть из зачерствевшей иссохшей глотки хоть звук.

Ещё через день к руке подсоединили устройство, убого слеплённое из тачпада, с парой мониторов, через которое я мог, пусть и медленно, но печатать текст.

«Жена? Дочка?», — было первым, что я напечатал одубевшими пальцами, когда в мою палату, наконец, заглянул врач.

Он вздохнул, пристально посмотрел на меня, а затем тихо произнёс:

— Сожалею, ваша жена погибла на месте… Похороны, насколько я знаю, состоялись ещё в прошлом месяце. Простите. Дочка находится с бабушкой, я так понял, это ваша тёща.

Это точно была тёща. Мои родители пропали в геологической экспедиции, когда мне было семь лет, уехали и не вернулись. То ли лавина, то ли ещё что. Поиски ничего не дали. Так что кроме Антонины Семёновны вариантов не было. Врач ещё пару минут посидел рядом, ожидая новых вопросов.

— Мужайтесь, — произнёс он и вышел из палаты.

Но ни его фразы, ни того, что он вышел, я не заметил. Пытался вспомнить лицо, сидевшего за рулём. Картинка не складывалась. За те доли секунд, что я видел мчавшийся автомобиль, запомнить его не получилось. От бессилия хотелось выть, но я не мог сделать даже этого.

Полез в интернет, благо возможность такая была. Медленно, но нашёл новость об аварии. Пять погибших, среди которых была и моя Лена. Несколько потерпевших с разной степенью тяжести. Но главное не это. Наконец, я увидел его. Среднего роста коренастый парень, лет двадцати пяти. На лице застыла счастливая улыбка. Виновником ДТП оказался некий Прохоров Егор Александрович. Сын одного из богатейших жителей России. Золотая молодёжь, голубая кровь… Падла!

Нашёл две записи заседания суда, а вернее, пародии на него. По версии всех, включая прокурора, у молодого человека случился эпилептический приступ, отчего он потерял управление и вылетел с дороги. «Очевидцы» подтверждали слова следствия. При этом другие источники сообщали, что он никогда не страдал подобным недугом, и всё это фарс, призванный выгородить виновника аварии. С чем я был склонен согласиться. А как по-другому?

Прошло две недели. Меня до сих пор продолжало колотить при мысли об этом подонке, а теперь ещё его отец соизволил прийти.

— У вас, молодой человек, есть два варианта. Первый: я ухожу отсюда, и больше мы никогда не увидимся. Живите, как знаете. Второй вариант: я открою счёт на имя вашего ребёнка и буду ежемесячно, до совершеннолетия, перечислять туда деньги, немного, но на жизнь хватит. Мне продолжать?

Я буравил его взглядом, но при этом пытался смирить гордость и ярость. Палец метался между буквами «Д» и «Н». «Да» или «Нет». Безумно хотелось выгнать его взашей, но стоит всё-таки потерпеть и хотя бы выслушать его. Что я выиграю, если скажу нет? Ничего, он просто свернёт разговор и удалится. Что будет, если скажу «да»? Как минимум улучшу жизнь дочери.

Пару кликов — «Да».

— Вот и хорошо. Значит о дочке мы договорились — денежное содержание до совершеннолетия. Для тебя тоже кое-что есть. Как ты понимаешь, у меня есть обширные связи, и я могу устроить тебя в военный реабилитационный центр. Вылечить тебя невозможно, я уточнял, но кое-что сделать всё-таки получится. Слышал о Эллирии?

Слышал ли я? Конечно слышал. Единственная виртуальная вселенная полного погружения. Огромный мир, неотличимый от реальности, продвинутый искусственный интеллект, десятки миллионов игроков и в сто раз больше «местных». Я даже задумывался над покупкой капсулы виртреальности. Сдерживало только одно — боялся сорваться.