Путь Карла Маркса от революционного демократа к коммунисту - [5]
Хотя границы выраженных здесь мыслей отмечены вехами традиционного буржуазного объяснения, оно, однако, выходит далеко за эти пределы. И все же оригинальность трактуемой проблемы состоит не столько, в содержании, сколько во взятом тоне. Нерешенная еще до сих пор проблема звучит диссонансом, и юный Маркс со страстной серьезностью молодого человека, только еще выбирающего направление своего жизненного пути, обещает своей дальнейшей деятельностью, понимаемой как призвание, способствовать устранению этого диссонанса. При этом ему совершенно очевидно, что индивид и общество принадлежат друг другу. О более точных отношениях он, конечно, еще ничего не мог сказать. Но кое-что из дальнейшего ему все же уже понятно:
«Те профессии, которые не столько вторгаются в самую жизнь, сколько занимаются абстрактными истинами, наиболее опасны для юноши, у которого ещё нет твёрдых принципов, прочных и непоколебимых убеждений. Вместе с тем эти профессии кажутся нам самыми возвышенными, если они пустили в нашем сердце глубокие корни, если идеям, господствующим в них, мы готовы принести в жертву нашу жизнь и все наши стремления».
Какое брожение видно в этих словах и вместе с тем какая зрелая мудрость заложена в предостережении от пустой теории. Создается впечатление, как будто тетива лука уже натянута, но не до конца, и еще не вставлена нужная стрела. Все же нельзя не признать, что здесь сделана попытка найти единство теории и практики, пусть сначала это ограничивается только кругом индивидов, и что здесь Маркс, в частности, призывает к осмотрительности в отношении философии и других чисто теоретических профессий, которые «не столько вторгаются в самую жизнь, сколько занимаются абстрактными истинами».
Но наиболее удивительно то место, где страстному субъективному стремлению к «благу человечества», которое в то же время является «нашим собственным совершенствованием», противопоставлена холодная объективная действительность: «Но мы не всегда можем избрать ту профессию, к которой чувствуем призвание; наши отношения в обществе до известной степени уже начинают устанавливаться ещё до того, как мы в состоянии оказать на них определяющее воздействие». Найдено понятие, которое Маркс исследовал неустанно до самой смерти: «Наши отношения в обществе».
Эти отношения здесь, в выпускном сочинении, представляются так, как если бы они были непроходимой преградой, на которую субъективное стремление при известных условиях может натолкнуться и о которую оно может разбиться. Только позднее Маркс проник в общественную сущность человека и нашел подход к изменению этих отношений.
Некоторые стихотворения из сборника стихотворений 1837 года
Поэзия не была сильной стороной Маркса. Ей противостоят его научные способности. Насколько сильна и выразительна, насколько гибка и полна образных сравнений его проза, настолько же мало удавалась ему поэтическая форма изложения.
В своем издании литературного наследия Маркса и Энгельса Франц Меринг приводит одно место из письма Лауры Лафарг, второй дочери четы Марксов, где она пишет ему о своих впечатлениях: «Я должна Вам сказать, что отец мой относился к этим стихам с очень большим неуважением; всякий раз, как моим родителям случалось о них говорить, они от всей души смеялись над этими глупостями юношеских лет»[15].
Сам Маркс в письме к отцу от 10 ноября 1837 года весьма критически отзывался о своем занятии стихами: «Всё действительное расплылось, а всё расплывающееся лишено каких-либо границ. Нападки на современность, неопределённые, бесформенные чувства, отсутствие естественности, сплошное сочинительство из головы, полная противоположность между тем, что есть, и тем, что должно быть, риторические размышления вместо поэтических мыслей, но, может быть, также некоторая теплота чувства и жажда смелого полёта…»[16] Здесь Маркс ссылается на три тетради стихов, которые он послал своей невесте, Женни фон Вестфален, в 1836 году.
Сохранился сборник стихотворений, который Маркс послал своему отцу в 1837 году, к его 55-летию. Они во многом похожи на первые.
Сборник содержит несколько стихотворений; стремясь сохранить их критическое содержание, Маркс был невнимателен к их поэтическим недостаткам. Они содержат оценку эпохи, современников и самого себя и вовсе не кажутся нам таким уж «сочинительством из головы». Озаглавлены они «Эпиграммы»:
Другая эпиграмма также критикует пустое и бесплодное теоретизирование и застой в политическом движении:
Макс Нордау"Вырождение. Современные французы."Имя Макса Нордау (1849—1923) было популярно на Западе и в России в конце прошлого столетия. В главном своем сочинении «Вырождение» он, врач но образованию, ученик Ч. Ломброзо, предпринял оригинальную попытку интерпретации «заката Европы». Нордау возложил ответственность за эпоху декаданса на кумиров своего времени — Ф. Ницше, Л. Толстого, П. Верлена, О. Уайльда, прерафаэлитов и других, давая их творчеству парадоксальную характеристику. И, хотя его концепция подверглась жесткой критике, в каких-то моментах его видение цивилизации оказалось довольно точным.В книгу включены также очерки «Современные французы», где читатель познакомится с галереей литературных портретов, в частности Бальзака, Мишле, Мопассана и других писателей.Эти произведения издаются на русском языке впервые после почти столетнего перерыва.
В книге представлено исследование формирования идеи понятия у Гегеля, его способа мышления, а также идеи "несчастного сознания". Философия Гегеля не может быть сведена к нескольким логическим формулам. Или, скорее, эти формулы скрывают нечто такое, что с самого начала не является чисто логическим. Диалектика, прежде чем быть методом, представляет собой опыт, на основе которого Гегель переходит от одной идеи к другой. Негативность — это само движение разума, посредством которого он всегда выходит за пределы того, чем является.
В Тибетской книге мертвых описана типичная посмертная участь неподготовленного человека, каких среди нас – большинство. Ее цель – помочь нам, объяснить, каким именно образом наши поступки и психические состояния влияют на наше посмертье. Но ценность Тибетской книги мертвых заключается не только в подготовке к смерти. Нет никакой необходимости умирать, чтобы воспользоваться ее советами. Они настолько психологичны и применимы в нашей теперешней жизни, что ими можно и нужно руководствоваться прямо сейчас, не дожидаясь последнего часа.
На основе анализа уникальных средневековых источников известный российский востоковед Александр Игнатенко прослеживает влияние категории Зеркало на становление исламской спекулятивной мысли – философии, теологии, теоретического мистицизма, этики. Эта категория, начавшая формироваться в Коране и хадисах (исламском Предании) и находившаяся в постоянной динамике, стала системообразующей для ислама – определявшей не только то или иное решение конкретных философских и теологических проблем, но и общее направление и конечные результаты эволюции спекулятивной мысли в культуре, в которой действовало табу на изображение живых одухотворенных существ.
Книга посвящена жизни и творчеству М. В. Ломоносова (1711—1765), выдающегося русского ученого, естествоиспытателя, основоположника физической химии, философа, историка, поэта. Основное внимание автор уделяет философским взглядам ученого, его материалистической «корпускулярной философии».Для широкого круга читателей.
В монографии на материале оригинальных текстов исследуется онтологическая семантика поэтического слова французского поэта-символиста Артюра Рембо (1854–1891). Философский анализ произведений А. Рембо осуществляется на основе подстрочных переводов, фиксирующих лексико-грамматическое ядро оригинала.Работа представляет теоретический интерес для философов, филологов, искусствоведов. Может быть использована как материал спецкурса и спецпрактикума для студентов.