Путь Карла Маркса от революционного демократа к коммунисту - [31]
Но люди, бесспорно, являются сознательно действующими существами, и этот вопрос всегда занимал Маркса – как в ранний период, так и позднее.
В «Рейнской газете» в статье «Дебаты о свободе печати», говорится: «К тому же к свободе относится не только то, чем я живу, но также и то, как я живу, не только тот факт, что я осуществляю свободу, но и тот факт, что я делаю это свободно. В противном случае архитектор отличался бы от бобра лишь тем, что бобр – это архитектор, покрытый шкурой, а архитектор – это бобр, не имеющий шкуры»[71]. Этот вопрос «как» и есть вопрос о методе. Чтобы делать что-то свободно, человек должен сознавать критерий свободы. Так как этот критерий может содержаться только в практике, теория и практика должны быть объединены. Критерием свободы, на который позднее указывал Энгельс, является необходимость. Эта необходимость является, однако, не абстрактной, а конкретной. Она содержится в действительности и должна раскрываться в ней. Возникает вопрос: как это происходит? Не ответив на этот вопрос, человек не может претендовать на то, чтобы его рассматривали как человека; человек-архитектор подобен тогда бобру без шкуры, так же как и, наоборот, бобра можно назвать архитектором, однако со шкурой. В первом томе «Капитала» в 1867 году Маркс еще раз затрагивает эту проблему на подобном же примере: «Но и самый плохой архитектор от наилучшей пчелы с самого начала отличается тем, что, прежде чем строить ячейку из воска, он уже построил её в своей голове»[72]. Однако это отличие накладывает на человека особую ответственность. И из этой перспективы вытекает решительное заострение проблемы. Маркс следующим образом говорит об этом в одном из писем к Энгельсу в 1868 году: «Вывод таков, что культура, если она развивается стихийно, а не направляется сознательно, …оставляет после себя пустыню»[73].
Фактически освоение действительности является одновременно ее изменением, и тогда приобретает решающее значение вопрос, как осваивается и одновременно изменяется действительность. Вопрос о правильном методе можно назвать жизненно важным вопросом.
Критерий правильности метода может вытекать только из самой практики.
Практика показывает нам, что действительность находится в постоянном изменении. Если бы в действительности не господствовал принцип изменения, человек не смог бы никогда одновременно с освоением действительности изменять ее. Следовательно, тот метод будет правильным, который может применяться в действительности соответственно происходящим изменениям.
Этот метод, дающий возможность познать всеобщие законы действительности, является диалектическим. Он тем самым позволяет действовать с сознанием ответственности.
Потребовались века, пока философия более или менее широко познала задачу развития этого правильного метода, и Гегель, который эту задачу по крайней мере поставил, был далек от того, чтобы правильно ее решить. Однако он, как замечает Энгельс, представил «весь естественный, исторический и духовный мир в виде процесса, то есть беспрерывном движении, изменении, преобразовании и развитии» и сделал попытку «раскрыть внутреннюю связь этого движения и развития»[74]. Но Гегель не мог решить эту задачу, потому что он был идеалистом.
Теперь мы переходим к понятию теории. Если освоение действительности мыслящей головой, то есть философское освоение действительности, определяется как освоение действительности в понятиях и удовлетворяется воплощением этой действительности в них, не требуя осуществления понятий, тогда это понимание содержит в себе существенно опасный момент.
Дело заключается в том, что мыслящая голова считает этот мир, постигаемый ею в понятиях, подлинной, истинной реальностью и забывает о том, что реальность, которая осваивается ею в понятиях, существует вне и независимо от мыслящей головы и представляет собой причину образования понятий в голове человека.
Теоретико-познавательное истолкование процессов, происходящих в мыслящей голове, называется теорией.
Реальность, существующая независимо и вне человеческого сознания со всеми ее сторонами и происходящими в ней процессами, объединяется в понятии материи. Все те направления в философии, которые признают приоритет материи по отношению к духу, причем под духом понимается все человеческое мышление, характеризуются как материализм. «Сознание [das Bewußtsein] никогда не может быть чем-либо иным, как осознанным бытием [das bewußte Sein]»[75], – говорили Маркс и Энгельс. Происходящее в многообразных формах абсолютизирование мышления, превращающее его в единственную реальность или в творца кажущейся реальности, и теоретико-познавательное утверждение в этой связи о приоритете духа над материей характеризует идеализм в философии.
Оба эти основополагающие философские направления, материализм и идеализм, вели борьбу как сотни лет назад, так и тогда, когда Маркс начал заниматься философией, а именно в конце тридцатых годов, в форме гегелевского идеализма и фейербаховского материализма.
