Путь к звезде - [13]
Возвращались в общежитие мы после этих занятий в виде грязевых монстров, грязь буквально текла с нас. Несколько раз даже пришлось пропустить обед, чтобы успеть вымыться до следующего занятия…
Кстати, пройти полосу препятствий полностью пока не удавалось никому, хотя лидировали в прохождении Кэл и эльфы. Впрочем, с занятий они шли такие же грязные и злые, как и все, и на надменных эльфах грязь смотрелась особенно… экзотично, заставляя меня кусать губы, чтобы не рассмеяться, глядя на них, а в особенности — на нервно дергающиеся острые уши.
Все изменилось вечером, когда мы втроем — я, Сигни и Дойл — сидели за математикой. В дверь постучали, требовательно и зло, мы переглянулись, и Сигни крикнула:
— Эй, кто там?
Ответил Лан:
— Я и Рейн, откройте!
Переглянувшись, мы открыли дверь. Рейн буквально ворвался в дверь, быстро окинул взглядом всю картину: гору учебников, тетради, сопящих от старания ребят, и стушевался:
— Лин, прости, что я так ворвался, но…
— Рейн, что происходит? — я была не на шутку рассержена. — Ты влетаешь в нашу комнату, ведешь себя так, как будто у меня здесь рота врагов, а теперь мнешься, не желая давать объяснения!
Он как-то растерянно взглянул на меня, перевел взгляд на Лана, точно ища поддержки, однако тот покачал головой, словно говоря: «нет уж, приятель, разбирайся сам». Вздохнув, спросил:
— Лин, мы можем поговорить наедине?
Я сузила глаза и оценивающе взглянула на него, постукивая пальцами по бедру:
— Хорошо, идем, — и добавила, обращаясь к ребятам, — а вы продолжайте заниматься!
Мы пошли в парк, забрались в его наиболее уединенный уголок и сели на скамейку. Я требовательно взглянула на Рейна:
— И? Я жду объяснений!
— Вот, держи! — он протянул мне какую-то мятую бумажку и ответил на мой недоумевающий взгляд, — нашел у двери своей комнаты, прочти!
Я усмехнулась и принялась читать. Ну что я могу сказать? Автору сего опуса явно не хватало воображения: в нем меня обвиняли в том, что я шлюха, что принимаю у себя мужчин, а Дойл — мой любовник и сутенер. Его-то чего сюда привлекли? Интересненько, они что, решили повторить историю Тины? Со мной?! Дочитав, подняла на своего визави ледяной взгляд:
— И что?
— Но, Лин… — он был явно ошарашен моей реакцией.
— Даже если бы эта мерзость, — выразительно скривилась, — была правдой, тебе-то какое дело? Ты мне не муж, не жених и не любовник! Я не навязывалась тебе в друзья, и если хочешь — этот наш разговор будет последним, можешь не беспокоиться за свою репутацию!
Он поежился:
— Лин, я просто… Забеспокоился за тебя, мало ли, тебе тоже могли эту гадость подбросить… прости!
Да-да, а я тебе поверила! То-то ты вел себя как ревнивый муж! На самом деле, как я понимаю, у Рейна взыграло самолюбие — если действительно здесь все считают, что у нас пылкий роман, то его реакция до некоторой степени понятна. Ладно, сделаем вид, что я проглотила его объяснения:
— Хорошо, пусть так, но я попрошу тебя больше не врываться ко мне так и не пугать моих друзей!
— Да, прости… Интересно, и кто автор этой, — его передернуло, — мерзкой бумажонки?
— Ариана, конечно, — пожала плечами я, — интеллект, богатый словарный запас и опыт определенного рода так и лезет из всех щелей!
Он явно был смущен:
— Но зачем это ей? Мной она никогда не интересовалась, так что какой смысл? Или она ревнует к тому интересу, который проявляют к тебе все, даже эльфы, которые вообще-то полукровок терпеть не могут? Да и как она могла подложить мне письмо? Если бы Ариана появилась в мужском общежитии, ее бы точно заметили!
— Может, и ревнует, а относительно письма — вполне могла попросить кого-нибудь подбросить его. Да хоть бы и того провокатора, что пытался вывести меня из себя в столовой и на первой встрече с куратором, как бишь его там? Хейм вроде?
— Хейм эр Корвен, — брезгливо поморщился Рейн, — да, этот мог. Он один из шавок, так при дворе называют тех, кто… Как бы это объяснить…
— Не трудись, я поняла, — прервала его я. И действительно, образ гавкающей из подворотни шавки удивительно шел этому типу. — Скажи, а мое предположение об авторстве письма тебя не особенно-то удивило, почему?
— Потому что из всех великосветских сплетниц Ариана эр Триат — самая мерзкая! — в голосе Рейна прозвучала горечь. — Она очень хорошо наловчилась делать пакости, всегда бьет по больному!
Похоже, он вспомнил что-то неприятное: лицо закаменело, а синие глаза словно подернулись льдом. Впрочем, через несколько секунд он потряс головой, поднялся и подал мне руку:
— Пойдем, я провожу тебя в общежитие.
Пока мы шли, я вспомнила, что давно хотела поинтересоваться у Рейна кое о чем:
— Рейн, а можно тебя спросить… Этот старший эльф — он кто? Странный он какой-то, не похож на обычного студента…
Он остановился и посмотрел на меня, выражение его глаз было таким, словно он увидел нечто очень любопытное:
— А ты сама-то как думаешь?
— Может, это и глупость, но мне почему-то показалось, что он из какой-то Тайной службы, слишком уж он все высматривает, не знаю, есть у эльфов такая?
Мир Аллирэн, мир магии, драконов и эльфов, мудрых магов и хитроумных политиков, благородства и чести, вероломства и интриг. Судьба заносит нашу соплеменницу в тело юной драконицы, дочери главы клана, вот только в этом клане нет ни любви, ни почета, ни уважения. Разменная монета, призванная заплатить своей жизнью… но ведь она уже не та, что была прежде… Её ждет долгая дорога к тому, чтобы обрести себя, крылья и свободу, найти свою любовь и друзей. Первая часть.
Долгие века не было под небесами Миридана межрасовых войн. Но кража таинственного артефакта перечеркнула все, вызвав ненависть и вражду, и лишь пророчество дает неясную надежду на возвращение прежнего благоденствия. Лиасса - сирота из далекой деревеньки, и жизненный путь ее предопределен обстоятельствами рождения и традициями. Но ее властно манят к себе иные цели, иная жизнь. Удастся ли ей самой выбрать свою судьбу? И что ждет ее в мире, на который легла тень пророчества? Автор обложки - Панкратьева Анастасия Черновик, завершено.
Ложь отравила своим ядом мир Итравы и нарекла чудовищами тех, кто был призван хранить его от всякого зла. Хранители оставили этот мир, забрав с собой большую часть его магии. Все меньше рождается магов, и особенно девушек, а ведь именно они отдают детям свой дар ... Вот и собирают всех одаренных девушек в отдельную школу, где их научат лишь пути долга. А если ты хочешь стать настоящим магом и обрести свой путь ... есть ли вообще такая возможность? И куда приведут тебя мечты и дороги Итравы? Автор обложки - Муликова Галина.
Эта история пришла мне на ум за несколько дней до Нового года, когда все вокруг было серым, а с неба сыпался мелкий противный дождь. Хотелось снега и чуда, именно из этого и родилась эта сказка…
Твои друзья рядом, но пока слабы, а враги сильны и многочисленны. Слишком многие хотят завладеть тобой и твоими друзьями, сделать вас марионетками в собственной игре. Удастся ли вам отстоять свое единство и независимость? В иллюстрации к третьей книге добавлена карта Аллирэна, точнее той его части, где происходят события книги. Нина, спасибо за подарок! Третья часть.
Странные вещи творятся в Аллирэне, и звезда то и дело оказывается на острие атаки. Цель ясна, твой путь лежит туда, где все началось. Но чем он станет для тебя? Падением в пропасть или дорогой в небеса? Четвертая часть. Черновик, завершено, на вычитке.
В данной работе показывается, что библейская книга Даниила, а говоря более острожно, её пророчества, являются лжепророчествами, подлогом, сделанным с целью мобилизовать иудеев на борьбу с гонителем иудейсва II в. до н.э. — царём государства Селевкидов Антиохом IV Эпифаном и проводимой им политики насильстенной эллинизации. В качесте организаторов подлога автор указывает вождей восставших иудеев — братьев Маккавеев и их отца Маттафию, которому, скорее всего, может принадлежать лишь замысел подлога. Непророческие части ниги Даниила, согласно автору, могут быть пересказом назидательных историй про некоего (может быть, вымышленного) иудея Даниила, уже известных иудеям до появления книги Даниила; при этом сам иудей Даниил, скорее всего, является «литературным клоном» древнего ближневосточного языческого мудреца Даниила. В книге дано подробное истолкование всех пяти «апокалиптических» пророчеств Даниила, разобраны также иудейское и христианское толкования пророчества Даниила о семидесяти седминах.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Это просто воспоминания белой офисной ни разу не героической мыши, совершенно неожиданно для себя попавшей на войну. Форма психотерапии посттравматического синдрома, наверное. Здесь будет очень мало огня, крови и грязи - не потому что их было мало на самом деле, а потому что я не хочу о них помнить. Я хочу помнить, что мы были живыми, что мы смеялись, хулиганили, смотрели на звезды, нарушали все возможные уставы, купались в теплых реках и гладили котов... Когда-нибудь, да уже сейчас, из нас попытаются сделать героических героев с квадратными кирпичными героическими челюстями.
═══════ Не всегда желание остаться в тени воспринимается окружающими с должным понимаем. И особенно если эти окружающие - личности в высшей степени подозрительные. Ведь чего хорошего может быть в людях, предпочитающих жить посреди пустыни, обладающих при этом способностью биться током и управлять солнечным светом? Понять их сложно, особенно если ты - семнадцатилетняя Роза Филлипс, живущая во Франции и мечтающая лишь об одном: о спокойной жизни.
Не всегда желание остаться в тени воспринимается окружающими с должным понимаем. И особенно если эти окружающие - личности в высшей степени подозрительные. Ведь чего хорошего может быть в людях, предпочитающих жить посреди пустыни, обладающих при этом способностью биться током и управлять солнечным светом? Понять их сложно, особенно если ты - семнадцатилетняя Роза Филлипс, живущая во Франции и мечтающая лишь об одном: о спокойной жизни.