Путь к звёздам - [41]

— Ты и мне этого никогда не рассказывал. А ведь было время, когда я об этом просила, — всё же напомнила она ему, поддавшись проблескам старых воспоминаний.

— Я не был тогда к этому готов, — понурился он. — Теперь жалею.

За годы, прошедшие с тех пор, как они пытались построить отношения, случилось столько всего, что те времена казались ей частью какой-то другой жизни. Ей теперь казалось, что это какая-то другая Саша запала на Форда и пыталась докопаться до сокровенных глубин его души. Когда-то это было для неё важно. Когда-то её очень взволновал бы такой разговор — разговор, в конце которого она в глубине души надеялась рассмотреть перед собой человека, который мог бы стать ей близким и родным.

Но теперь всё было иначе. Те чувства — исчезли практически без остатка уже давно. Ворошить их было так же глупо, бесполезно и чем-то аморально, как тормошить покойника, надеясь, что он вдруг воскреснет.

Прислушавшись к себе, Саша могла расслышать слабое желание поддаться его грубой неловкой харизме и предаться с ним по старой памяти сексу без обязательств, который, окажись он вдруг хорош — помог бы, возможно, хоть немного сбросить накопившееся перенапряжение и уменьшить стресс. Но такие порывы не были достойны того, чтобы на них вестись. Форд хотел вовсе не приключения на одну ночь. Это лишь всё бы усложнило. Особенно — если им обоим придётся в один прекрасный день проснуться в камерах криосна за двенадцать световых лет отсюда, и до конца жизни как-то сосуществовать там вместе.

— Сейчас это уже неважно, Форд. Это уже в прошлом, — преодолев сомнение, твёрдо и безапелляционно заявила она. — Поезд ушел. Даже если мы с тобой вместе отправимся на Землю-2, что бы нас там ни ждало — я не думаю, что это изменится.

— Я всегда ценил твою откровенность, — ответил он, сохранив самообладание. — Что ж, пусть так.

— Так что? Ты уже никуда не летишь?

— Не говори ерунды.

Наморщив лоб, Форд сказал в завершение с иронией:

— Забавно. Почти каждый, кто записан на борт корабля, рассчитывает, что экспедиция станет для него новой страницей. Ищет чего-то нового, или убегает от старого. А для меня — это наоборот, шанс оставить всё по-старому. Ещё один вызов, который потребует от меня выложиться на полную. Ещё одна цель, в важность которой я могу поверить. Ещё один враг, возможно, ждущий в неизвестности. Не так уж сильно это отличается от того, чем я жил на Земле.

Задумавшись, он недовольно наморщил покатый лоб и нехотя буркнул:

— Разве что эта чёртова невесомость.

Глава 36: Летим туда или отсюда

Станция «Gateway» на орбите Луны.

Бар «Лунатик».

16 ноября 2125 года. На Земле — 08:00 по Гринвичу.

Довольно долгое время администрация «Gateway» сохраняла практически нулевую толерантность к употреблению алкоголя и любых наркотиков на космической станции. Даже во время марсианской экспансии, многие участники которой, люди многогранные и экстравагантные, были не прочь хильнуть или курнуть, запрет продолжал строго соблюдаться, а единичных нарушителей — сурово наказывали.

Ситуация переломилась лишь в 2100-ых, на фоне развёртывания активной добычи гелия-3 на Луне. Станция всё больше разрасталась и становилась больше похожей на город, чем на режимный космический объект. А шахтёры были особой публикой, которой было чхать на «сухой закон». Нарушения стали настолько частыми, а контроль за их соблюдением стал таким обременительным, что легализация стала казаться меньшим злом. Руководство станции, скрепя сердце, одобрило открытие первого заведения, на территории которого разрешалось легально употреблять спиртное и марихуану — клуба «Реголит».

«Реголит», находящийся у верхней площадки лунного космолифта, существовал до сих пор. Это было колоритное злачное местечко, посещение которого входило в программу практически всех космотуристов. К счастью для работников станции, которые любили пропустить стаканчик-другой в приличной обстановке, не попадая в толпу пьяных лунных старателей, на «Gateway» появились и заведения более культурного характера, такие как «Лунатик». Здесь можно было утолить жажду без большого риска внезапно наблюдать на примере людей за соседним столиком, как происходит в невесомости процесс блевания.

Когда Саша с Мари и её молодой коллегой Рут Ндиди заплыли в заведение, там, как всегда, царила весёлая атмосфера. В баре находилось на вид с полсотни посетителей. Выделялась большая компания космотуристов, которые заказывали музыку и шумно дурачились в пространстве для «космотанцев». Большая часть гостей были работниками станции, пришедшими выпить небольшими компаниями или даже в одиночестве.

Выражение «посидеть в баре» не было тут вполне применимо. Большая часть посетителей скорее не «сидели», а «висели», закрепившись у барной стойки или у столиков с помощью специальных креплений. Сами столики, по большому счёту, тоже были скорее данью барным традициям, чем необходимостью. Для удобства посетителей, особенно тех, кто находился под действием алкоголя, стойка и все столики были расположены на одной из поверхностей — условном «полу», хотя с тем же успехом они могли бы быть установлены на любых других.