Путь к звёздам - [25]

— Признаться, я пока не знаю, — развёл руками Энди.

— Ты же не говоришь о том, чтобы отменить экспедицию? — нахмурилась японка.

— Не знаю. Не думаю, — смешался парень, соглашаясь с абсурдностью столь радикального предложения — Я согласен, всё это нуждается в отдельном обдумывании. Я не готов ничего предложить прямо сейчас.

— Тогда зачем мы вообще говорим об этом?

— Я просто хочу, чтобы те, кто занимаются планированием экспедиции, принимают важные решения — правильно понимали расклад. Вот и всё.

— А тебе не кажется, что ты накрутил себя на ровном месте? Что ты сам не свой просто потому, что никак не привыкнешь к космосу?

Энди решительно отрицательно покачал головой.

— Нет. В смысле — ты права, конечно. Но дело не в этом. Эта мысль возвращается ко мне снова и снова. Слишком много фактов и наблюдений поднимают её на поверхность.

Наблюдая, как с каждым следующим его словом лицо Акеми мрачнеет, он вздохнул. «Неужели действительно нужно было затевать этот чёртов разговор, из-за которого ты можешь навсегда потерять её?!» — сердито спросил он у себя мысленно. — «Неужели нельзя было просто пустить всё на самотёк?!». Может, он и спорол глупость. Но отступать сейчас было бы ещё глупее. А Энди не любил выглядеть глупо.

— Слушай, Акеми, я вижу, что ты недовольна тем, что я говорю всё это. Мне жаль это видеть. Ведь я привык, что мы с тобой обычно на одной волне. И я очень ценю это. Я понимаю, что у вас в «Сайбрексе» может быть свой взгляд на все эти вещи. Может быть, вы там готовы без раздумий рискнуть жизнями, чтобы разгадать тайну «Лиама». Я верю, что и ты лично на это готова, раз записалась в состав экспедиции, прекрасно понимая риски. Я это уважаю. Во многом понимаю. Мне и самому чертовски интересно, что же произошло. До такой степени, что я и сам, может быть, подписался бы на это, даже понимая, чем рискую. Но ведь жизнями будут рисковать многие, в том числе и не чужие мне люди. Они все должны понимать, на что подписываются.

— Хм. А я припоминаю, как ты высокомерно иронизировал над моралистами, «спасающими мир».

— Нет уж, я не моралист, как мой папаша! — тут же открестился от такого предположения Энди. — И терпеть не могу моралистов. Мир — жесток. Никакой справедливости в нём нет. Каждый преследует свои интересы. Я всё это прекрасно понимаю.

— Неужели? Тогда о чём ты сейчас говоришь?

— Просто в этой ситуации — мне кажется, глупо темнить. Слишком многое поставлено на кон. Может быть, экспедиции следует рассчитывать на обратный путь? Может быть, следует лучше подготовиться для того, чтобы взять «Лиама» обратно под контроль или отключить, если он будет вести себя странно? Может, стоит и вовсе отложить экспедицию до тех пор, пока людям не удастся договориться между собой, собрать воедино фрагменты кода управления и отправить какие-то запросы и указания «Лиаму»? Чёрт, конечно же, не мне это решать. У нас полно стратегов, и людей, которые вложили в это дело сотни миллиардов кредитов. Но мы — эксперты по искинам. И наше дело — донести до нужных людей объективную инфу насчёт «Лиама». Я прав?

Акеми сохраняла полное самообладание. Пока он говорил, она умудрялась совершить ряд манипуляций на сенсорной рабочей поверхности, которым Энди, поглощенный своей речью, не придал никакого значения. Будь парень внимательнее, то непременно приметил бы, что совершенные ею действия выходят далеко за рамки её рутинных обязанностей и выполняются в компьютерной программе, которой вообще не должно было бы быть на «Gateway».

Когда он наконец вновь повернулся к ней — она усмехнулась.

— Ты чего лыбишься? — улыбнулся он в ответ, как всегда, найдя её улыбку жутко соблазнительной.

Вздохнув мысленно с облегчением, он признался:

— Я думал, ты наоборот, орать на меня будешь. Я же вижу, тебя всё это здорово выбесило.

— Разве я когда-то орала? Это же ты тут у нас любитель повопить, — шепнула та эротично, красноречивым взглядом дав понять, что она имеет в виду.

— Эй, что было в виртуалке — то остаётся в виртуалке, такое у нас провалило? — неловко засмеялся Энди, покраснев.

— Тебе не нравится, когда я говорю об этом? — полюбопытствовала она, не спуская с него многозначительного взгляда.

— Да нет, наоборот. У меня от одних твоих слов эрекция, как у подростка, впервые увидевшего порнуху, — глупо хихикнул он. — Но ты ведь не думаешь, что этот запрещенный приёмчик заставит меня мгновенно забыть обо всём и отправиться с тобой на новый забег? Это всё-таки серьёзный разговор, Акеми. Я понимаю, что он тебе неприятен. Чувствую, что моя затея может не понравиться твоим боссам из «Сайбрекса». Но я…

Он сам не заметил, когда она успела подплыть к нему — грациозно и неслышно, как призрак.

— Да хватит уже об этом, — шепнула она. — Всё равно ты сделаешь всё по-своему. Да, меня это в тебе бесит. Но некоторые вещи могут бесить и возбуждать одновременно.

— Я… — начал было он, но со словами «т-с-с» она положила пальчик правой руки ему на губы а другую руку — запустила в волосы на затылке.

— Я хочу, чтоб ты поцеловал меня. В реале, своими собственными губами, — прошептала она тихо.

Акеми действовала продуманно и хладнокровно. Вот уже несколько минут, как все аспекты плана были ею окончательно определены и разложены по полочкам. Вместо реального изображения с камер наблюдения, установленных в этой секции, на сервер службы безопасности уже начала поступать качественная подделка (благо, этот идиот не заметил, что именно она делала, пока он толкал свою бестолковую речь). Такая же «липа», вместо реального изображения с её нейрооптики, сохранялась и в хранилище данных в её собственной нейросети. Ещё одна хитромудрая программа полностью заблокировала все сигналы, которые могли исходить из этого помещения во внешний мир (например, автоматическую передачу резервных копий данных из нейропроцессора Энди в «облако», если он пользовался этой функцией).