Путь к звездам - [73]

«Вот откуда происходит кровавый оттенок планеты», — подумал профессор, вспомнив, что эта особенность послужила для римлян поводом к тому, чтобы окрестить это светило именем жадного до крови бога войны.

Каждый из трех основных тонов планеты состоял из множества оттенков. Белизна переходила от блестящего серебристого до молочно-серого оттенка, синева начиналась с зеленовато-голубых тонов и доходила до темно-фиолетового или индиго, красные оттенки сменялись желтыми, оранжевыми и розовыми.

Сквозь серебристый покров марсианской атмосферы, которая казалась более сгущенной к краям диска, виднелись, играя, как драгоценные камни, сотни каких-то сверкающих точек.

Профессор Добре закрыл глаза и крепко зажал веки, как будто хотел запечатлеть навсегда эту картину, сохранить ее в себе, как драгоценнейшее сокровище. Он долго безмолвно стоял у иллюминатора. Голос инженера Черната вернул его к действительности.

— Внимание! Посадка на Фобос.

Почувствовался легкий толчок, и «Чайка» приземлилась на поверхности сателлита.

Все поспешно надели защитную одежду, смазали сапоги липкой жидкостью и, пройдя в шлюзовый отсек, вышли из ракеты.

Ракета села на одной из возвышенностей малой планеты. Кругом стояла такая непроницаемая тьма, что принялось зажечь фары. На небе не было видно ни Солнца, ни Марса.

Чернат привел в действие газовый детектор и спустя несколько минут заявил:

— Здесь нет и следа атмосферы!

— Этого следовало ожидать, — возразил Матей. — Как и всякое другое малое небесное тело, Фобос, диаметр которого не превышает нескольких километров, не мог удержать газовой оболочки силой своего незначительного притяжения. Смотрите, какого цвета почва. Не видно ни одного красноватого оттенка, который обычно указывает на окисление горных пород.

Глаза астронавтов уже немного привыкли к темноте. При бледном мерцании звезд суровая, с острыми контурами поверхность планеты сверкала, как выселенная из хрусталя.

— Как это похоже на Коперника! — воскликнула Анна Григораш, оглядываясь кругом.

Вдруг на горизонте сателлита, меж двух вершин скалы, появилось что-то похожее на серебристый гребень. Это была верхняя часть огромной сферы, которая росла с каждой минутой.

— Марс, Марс восходит! — крикнул Добре.

Торопливо заработала кинокамера, запечатлевая на пленке этот пейзаж, достойный кисти великого художника.

Немного позже Марс, огромный, невыразимо величественный и ослепительно сверкающий, царил над всем небосводом.

Странный, красноватый, как зарево, свет залил весь Фобос, сразу изменив его вид.

— Скажи-ка мне, Матей, неужели и Земля кажется такой же большой с Луны, как Марс с этого сателлита? — спросил Чернат.

— Вовсе нет! Луна в 36 раз дальше от Земли, вокруг которой она обходит, чем Фобос от Марса. И земной диск кажется с Луны в 14 раз больше, чем диск Луны, когда мы видим его с земного шара.

Анна Григораш собрала несколько образцов горных пород. Некоторые из них особенно заинтересовали ее. Это были металлы, металлические сплавы, кристаллы солей самой различной формы, и аморфный уголь.

Между тем взошло и Солнце. Оно казалось гораздо меньше, но несравненно более сияющим, чем Марс. Под его лучами скалы Фобоса так и сыпали сверкающими искрами.

Внимание путешественников привлекло странное образование, видневшееся в глубине долины.

На Фобосе, где они весили всего несколько сот граммов, было достаточно 5–6 скачков, чтобы добраться до предмета, возбудившего их любопытство.

— Это не горная порода! — воскликнул Добре, когда они добрались туда.

Перед ними находился почти правильный треугольник со сторонами длиной в 80–90 метров. Он состоял из трех золотистых металлических брусьев, врытых глубоко в скалу. Местами на этих брусьях виднелись дыры, вздутия и другие деформации. В середине треугольника была вставлена сфера, более 8 метров в диаметре, из того же золотистого металла.

Анна внимательно исследовала металл, из которого были сделаны треугольник и сфера. С помощью портативной установки для анализа она очень быстро определила его состав.

— Это сплав из бериллия и меди. У него цвет золота, и он сильно сверкает, но легче золота.

— Странная форма! — заметил Матей. — И состав и форма этого предмета не могут быть плодом игры природы. Неуверен, что с планеты его можно видеть в сильный телескоп. Если бы я не боялся иронии, я осмелился бы утверждать, что мы имеем здесь дело с сигнализационной станцией марсиан.

Скарлат понял его намек и быстро отпарировал:

— Во всяком случае «станция» очень плохо содержится, если судить по всем признакам разрушения. Разве вы никогда не видели, товарищ Бутару, других скал на Земле, и самых причудливых форм? А метеориты, которые как будто намеренно кем-то вылеплены?

— Рад был слышать одну из ваших, последних иронии по адресу Марса! — запальчиво вмешался профессор Добре. — Ничего, голубчик, скоро вы перестанете язвить, так как… вам придется лично познакомиться с самими строителями этого сооружения.

Матей Бутару собрал свой экипаж, и все направились к ракете. Время, предусмотренное для исследования Фобоса, истекло.

Солнце, которое очень низко поднялось над горизонтом, уже скрылось, описав небольшую дугу. На звездном небе сверкал гигантский диск Марса во всем его великолепии. Он походил на месяц, повернутый рожками кверху, к темному кебу, на котором опаловыми переливами еще горела Большая Медведица.