Путь к Золотистой - [17]

Вопросов у меня была целая куча, но, послушавшись капитана, я не стал их задавать. К тому же, большая часть моего внимания оказалась прикованной к управлению. Структура Пустоты по курсу медленно, но неуклонно усложнялась, а это требовало большой собранности и постоянного внимания. А капитан снова молчал, ему было трудно говорить. И сейчас он к тому же давал мне время и возможность всё обдумать, хотя я ещё многого не знал и не понимал. Спустя какое-то время, капитан надел пилотский шлем и сказал:

– Я принимаю управление. Встань и подойди ко мне. Я не могу подойти к тебе, как полагается при таких случаях по Уставу. Не бойся, Виктор.

– Я не боюсь, - ответил я и, подойдя к капитанскому креслу, встал напротив капитана. Он открыл глаза и, внимательно посмотрев на меня, спросил:

– Мне представляется, что ты всегда мечтал стать звездолётчиком. Это так?

– Да, это так, - кивнул я.

– Хочешь ли ты сейчас стать им?

– Да, - снова ответил я.

– Тогда ты им становишься.

Он взял меня за левую руку, и я ощутил на запястье гладкий прохладный металл. Это был браслет звездолётчика, символ принадлежности к земному космофлоту, но не только символ, а ещё и устройство, дающее множество прав и допусков. Носящий такой браслет человек и есть звездолётчик. Этот браслет нельзя снять, не повредив руки. Надев мне браслет, капитан сказал:

– Я, астрокапитан космофлота Земли Артур Рикст, как капитан крейсера "Игла", по праву, данному мне Звёздным Уставом, принимаю на службу в Космофлот и в экипаж "Иглы" Виктора Стрельцова, на которого с этого момента распространяются все права и обязанности члена экипажа. - Сказав это, капитан добавил уже обычным тоном. - Так нужно, Вик, без этого тебе не обойтись. И ещё, я должен отдать тебе одну вещь, но при условии, что ты пообещаешь мне распорядиться ею так, как я тебе скажу.

– Я обещаю, - без промедления сказал я.

– Сначала послушай. Эту вещь ты будешь постоянно носить с собой. Не знаю сколько, но очень долго. А потом ты будешь должен её отдать…

– Кому? - спросил я.

– Мальчишке, вроде сегодняшнего тебя… "Когда ты станешь галактическим капитаном. И в звёздной дали, о которой мы сейчас и не мечтаем, на самом краю гибели, ты оставишь мальчишку, который будет тебе очень близок и симпатичен, только лишь для того, чтобы он остался жив, ты отдашь ему этот ключ."

Капитан медленно расстегнул воротник форменной рубашки. На шее у него висела тонкая, тускло-серая металлическая цепочка. Немного помедлив, он снял её, сжимая в руке то, что было к ней подвешено, приложил руку ко лбу, словно бы прощаясь с чем-то дорогим для себя, потом протянул мне. На ладони у него лежала блестящая каким-то неземным светом пластинка, длиной и шириной с палец, но совсем тоненькая. Это был капитанский стартключ, символ неограниченной капитанской власти, да и самого капитанства. Отдавая свой стартключ, капитан перестаёт быть капитаном.

– Но это же ваш ключ, капитан, - сказал я, принимая его.

– Уже не мой, - сказал он, - и я уже не капитан. Эта должность вместе со стартключом переходит к тебе. Так нужно, капитан Стрельцов. Пусть этот стартключ принесет тебе удачу, как когда-то принес её мне.

– Но потом я буду должен его отдать?

– Так нужно, Вик. С судьбой не поспоришь. А знать свою судьбу тяжело… Поклянись мне, что ты распорядишься этим ключом так, как я тебя прошу.

– Чем поклясться?

– Есть только одна вещь, которой может клясться человек, своей честью.

– Я клянусь своей честью.

– Спасибо, Вик.

Капитан тяжело дышал, этот разговор отнял у него массу сил. Но сквозь маску скрываемой усталости и боли он улыбнулся, улыбнулся по-настоящему. И я снова поймал себя на том, что пытаюсь вспомнить, где же видел его раньше. Эта улыбка помнилась мне особенно хорошо. Я уже хотел спросить у него, но не стал, потому что сам по себе такой вопрос бессмысленный. Я спросил о другом:

– Мне взять управление?

– Буду глубоко благодарен тебе за это. Надо сказать, что сил у меня уже совершенно не осталось. Мне нужно хорошо отдохнуть, чтобы сделать ещё одно, последнее в этом мире дело.

– Я помогу вам уйти в анабиоз.

– Погоди, Вик, ещё рано…

Я не стал возражать, тем более, потому, что снова принял на себя управление кораблем. А обстановка в Пустоте, по курсу, стремительно менялась к худшему. Участилось появление резких флуктуаций, они становились всё сложнее и опаснее. На одной из них корабль крутануло так, что я потратил больше десятка минут, чтобы вернуться на курс и скомпенсировать спонтанную отдачу. Пустота была уже очень неспокойна, а полёт становился похожим на какой-то дикий трёхмерный слалом, поглощающий все мои силы и внимание. Капитан молчал, но я слышал его дыхание и замечал, что оно становится более неровным. Ему, вне всяких сомнений, было пора в анабиоз. Как только Пустота станет спокойнее, я переключу управление на автопилот кибермозга и отведу или утащу капитана до капсулы. Но вот обстановка в Пустоте и не думала улучшаться, она ухудшалась, становилась всё более и более опасной. И только теперь мне стало особенно хорошо понятно то, почему звездолётчики перед полётом желают друг другу именно спокойной Пустоты. Управление звездолётом постепенно поглотило не только моё внимание, но и всего меня целиком. Я словно бы стал и не пилотом, а составной частью корабля, его системы управления. И исподволь подтачивающий меня страх отступил далеко на задний план. Конечно, я боялся, боялся совершить ту ошибку, которая может оказаться роковой и непоправимой. Но этот страх нисколько не угнетал меня, а даже наоборот, придавал дополнительные силы. Не знаю, сколько времени это продолжалось, я его не засекал. Может быть один час, а может и несколько. И я всё же справился, не сорвался с курса, не лёг в беспорядочный дрейф, а провел звездолет через участок неспокойной Пустоты. Когда же передо мной, впереди, прямо по курсу, развернулась Пустота, почти полностью спокойная, я не сразу поверил в это и ещё несколько минут полностью держал на себе управление. Но Пустота оставалась спокойной. И только силой заставив себя, я перешёл в режим автопилота.