Путь к свободе - [11]

В это время из-за железных катеров, вытащенных на берег для ремонта, выскочила группа, человек десять, рабочих. Они бросились к раненому.

— Вот молодцы! — закричал Литкин и шагнул к ним навстречу. — Видите, они ничего не боятся… Они спасают своего товарища!

— Нет, стойте, Михаил Иванович, я вас не пущу к ним! — вскрикнул Войданов и схватил Литкина за руки.

Вз-з-ю-ю-и-и, — со свистом над их головами пролетела пуля.

— Вот видите! — сказал Войданов, пригибаясь, и потянул назад своего друга. — Скорей за ограду!

— Оставьте меня! — резко сказал Литкин и отошел в сторону.

Войданов, пригибаясь, оглядываясь, быстро скрылся во дворе церкви.

Литкин остался один. Он снова остановился над умолкшей площадью и задумчиво глядел вдаль. Вдруг лицо его просияло.

— Да, здесь действовал освобожденный человек! — как-то неожиданно произнес он дрогнувшим голосом и, медленно повернувшись, пошел прочь от площади.

Не успел Литкин пересечь площадь и выйти на Строгановскую улицу, как столкнулся лицом к лицу со стройным, высоким, с небольшими темными усами подпоручиком в новеньких золотых погонах.

— Бардин! — воскликнул Литкин, расставив руки. — Бардин, вы живы? Вот встреча!

Подпоручик остановился.

— Узнаю, — проговорил он и улыбнулся.

Они обнялись.

— Вы здесь служите? — удивленно спросил Литкин.

Бардин утвердительно кивнул головой и украдкой поглядел но сторонам.

— Да, я переведен сюда па службу.

— Вы неспокойны?

— Да. Сейчас здесь все оцепят… — ответил Бардин.

— Это не важно. Дело уже свершилось! — торжественно воскликнул Литкин. — Какой смелый налет! Говорят, около шестидесяти человек арестованных освобождены… Вы видели, что здесь творилось?

— Я вчера узнал, что вы здесь, — уклонился от ответа Бардин и сделал шаг, давая понять, что он спешит.

— Нет, я не отпущу вас, — сказал Литкин и взял Бардина под руку. — Что вы, такая неожиданная встреча!

— Солдаты…

— Бог с ними! — живо возразил Литкин. — Я думал, вас уже нет в живых Прошу, пойдемте ко мне обедать, мой дом в пяти шагах отсюда… Нет, нет, я вас не отпущу!

Бардин почувствовал, что медлить больше нельзя, он пошел с Литкиным.

— Я часто вспоминал вас, Дмитрий Алексеевич, — продолжал Литкин. — Вы ведь в университете были заметным студентом. Но, простите, мне непонятно, как вы могли стать офицером. Помните наши споры? Вы… такой фанатик большевизма — и вдруг… — Литкин недоумевающе пожал своими широкими плечами.

— Ну, об этом потом, — вздохнул Бардин.

Литкин многозначительно посмотрел на него.

Где-то позади раздался выстрел.

Бардин и Литкин вышли на Строгановскую улицу и направились в центр города.

— Проходите, проходите! — покрикивал на пешеходов усатый офицер, бежавший по тротуару, обгоняя быстро шагающую колонну казаков.

5

Литкин ввел Бардина в свой добротный двухэтажный дом с большими окнами на центральную улицу города. Они прошли в комнату с бархатными портьерами, заставленную старинной, громоздкой, красного дерева мебелью. Приятели уселись на диван, на который падал через окно широкий солнечный луч.

— Быстро вы меня узнали, — сказал Бардин, пристально взглянув на Литкина.

— Да, Дмитрий Алексеевич. Я вас последний раз видел в шестнадцатом году, летом, как раз на выпуске, в тот день, когда вас схватили жандармы. О, день незабвенный! Тогда ведь взяли сразу двенадцать человек — и всех с вашего медицинского…

— Да… было дело.

— Ну, а потом — как мне не узнать вас! — весело произнес приятным, бархатным голосом Литкин. Он взглянул на Бардина своими огромными глазами, в которых блеснуло смущение, и, загадочно улыбаясь, добавил: — Вы же, Дмитрий Алексеевич, были очень опасным моим соперником.

— Как это? — встрепенулся Бардин.

— Припомните-ка, где и когда пожала вам студентка руку за ваши политические споры со мной, именно со мной… Что, забыли? Вспомните: в доме известного физика, профессора Дымова. Я и до сих пор не знаю толком, кто вас, так сказать, пролетария, пригласил на этот вечер, но она была тогда в восторге от вашей критики! Помните?

— Теперь не до воспоминаний…

Литкин насторожился. Он внимательно поглядел на Бардина, поднялся с дивана, направился к окну и, не дойдя до середины комнаты, обернулся и спросил:

— Дмитрий Алексеевич, я хочу знать: кто вы?

— Я? Я… честный человек.

— Вы человек с характером, — протянул Литкин и, взяв Бардина под локоть, подвел его к открытому окну.

Все тротуары были забиты пестрой толпой. Посредине улицы, шатаясь, бродили пьяные немецкие офицеры и солдаты.

Белогвардейский конвой, охватив плотным кольцом группу женщин с детьми и узлами, вел их по шумной улице. Немцы растянулись шпалерой по тротуару, смеясь, выкрикивали:

— Большевик, фрау, киндер, комиссар!

— Видели? — спросил Бардин, показывая кивком головы вниз, на улицу.

Литкин сморщился.

— Вы, Дмитрий Алексеевич, человек проницательный и понимающий. Скажите: что, по-вашему, сложится теперь у нас в России? Четырнадцать крупнейших государств мира двинулись на нас… Они идут не только душить революцию. Они идут хозяйничать… Корабли Англии уже здесь, в Черном море…

— По-моему, в России все уже сложилось, — твердо и убежденно ответил Бардин. — Уже сложилось будущее России. И, может быть…