Путь к свободе. Начало. Понимание. - [13]

Здесь я хотел бы привести пример из собственной жизни, в котором я смог разрушить одну свою очень глубокую фиксацию. Это случилось несколько лет назад. В то время я находился за пределами России и по некоторым обстоятельствам, на которые никак не мог повлиять, не мог покинуть той страны, в которой находился. Это было просто совершенно невозможно. Я тогда уже остановился (то есть остановил процесс реагирования на себя) и научился делать то, что описал выше. Итак, я получаю новость, что у моего отца началось сильное психическое расстройство, и он настолько плохо себя чувствует, что, наверное, скоро умрет. Отцу тогда было около 70, и эта новость вызвала у меня мощнейшую эмоциональную реакцию. Дело в том, что у меня с отцом всегда были очень близкие отношения, я, к тому времени, не видел его довольно давно и многое хотел бы ему сказать, или, скорее, чувствовал, что многое не сказал. В дополнение к этому, я осознавал, что это его состояние, скорее всего, вызвано именно моим поведением, моей жизненной ситуацией. Ведь, кроме меня, у него никого не было, а я совершенно не оправдал его ожиданий. Итак, после получения этой новости, я находился в состоянии очень сильного эмоционального возбуждения. Чувство, которое я испытывал, очень сложно описать, в этом клубке было очень много всего: вина, жалость, бессилие, страх и, наверное, много чего еще. Это чувство поглотило меня почти полностью. Однако к тому времени на пути воина я сделал уже довольно много, и у меня хватило отрешенности задать себе вопрос: что бы сделал в данной ситуации воин? Вначале я не смог оценить насколько благоприятна эта ситуация, и не смог придумать ничего лучшего, как не вовлекаться в эмоцию посредством действия. То есть я осознал, что мне необходимо действовать в соответствии с заранее принятым решением и не позволять этой эмоции влиять на мои действия. Тогда я занимался тем, что по несколько часов в день корректировал перевод книг К. Кастанеды, и решил, несмотря на свои чувства, продолжать делать то, что планировал ранее. Я взял свои книги и пошел в библиотеку заниматься переводом. Просидев над книгами около десяти минут, я вдруг осознал, что у меня же есть совершенно уникальная возможность напрямую выследить это чувство, ведь оно же было со мной, причем очень интенсивное. Я оставил в библиотеке свои книги и пошел в то место, где мог спокойно походить. Для меня эта техника лучше всего работала следующим образом: я спокойно ходил, удерживая чувство перед собой и помогая себе дыханием. Полагаю, что дыхание здесь не важно, однако оно всегда позволяло мне с большей легкостью удерживать выслеживаемое чувство перед собой, в своем внимании. Когда я вдыхал, я как бы усиливал своим вдохом то, что чувствовал, а выдыхая, я как бы выдыхал в это чувство, бывшее передо мной. Итак, я начал ходить. Первый раз в своей практике выслеживания я столкнулся с чем-то настолько мощным. Когда я позволял ему быть, позволял расти, то был практически на грани слез. Оно было настолько обширным, что вообще не было локализовано, а закрывало все поле моего внимания. Оно как бы было везде вокруг меня. То мое свободное внимание, которое и наблюдало его, было каким-то совершенно ничтожным кусочком, кроме этого чувства больше почти ничего не существовало. После нескольких минут моего хождения, дыхания и удерживания этого чувства перед собой, я начал замечать, что оно начинает потихоньку локализовываться. То есть, оно уже не было настолько всеобъемлющим, а занимало большую область передо мной, которая постоянно уменьшалась. Через 10–15 минут оно уже начало периодически убегать, то есть мое внимание уже иногда отвлекалось от него на что-то другое, и мне приходилось вспоминать текущую ситуацию, чтобы снова его вернуть. А через двадцать минут, я уже не смог его отыскать. Я прокручивал в памяти сложившуюся ситуацию, и она не вызывала ничего. Вы понимаете, ни-че-го. Я просто видел то, что есть, без какого-либо эмоционального фона. Переход был настолько резким, что это действительно удивляло. И тогда я смог взглянуть на своего отца, просто как на человека, и понял то, что как-то сказал дон Хуан, о том, что не было совершенно никакой разницы, когда умрет этот человек, сейчас или через десять лет. Нет, я не перестал о нем заботиться (хотя это и неважно), я куда-то звонил, кого-то просил, что-то делал, но я осознавал, что это не имеет никакого значения. Я перестал тревожиться по этому поводу. Избавился от своей к нему привязанности, растворил это свое отношение, эту свою фиксацию осознания. Наверное, для многих это все как-то слишком жестко или даже бессердечно, но это не так. Бессердечностью и жалостью к себе как раз является наша привязанность к кому-либо, наше раздельное отношение к разным людям. Мы страдаем из-за смерти одного, близкого нам, и безразличны к смерти другого. Однако этот другой является близким для других. Почему мы не видим этого? Не потому ли, что мы эгоистично заботимся только о себе? Каждый день на земле умирают тысячи, однако мы почему-то не плачем. Однако когда мы теряем кого-то, кто составляет часть нашего мира, мы очень страдаем и никогда не видим, что страдаем из-за жалости к себе, из-за своей потери. Факт в том, что мы не являемся личностями, рождение и смерть — это естественный процесс, а страдание — это основной признак эгоизма. Подумайте над этим, посмотрите на это непредвзято. Я еще коснусь темы страдания в другой главе. Но мы немного отвлеклись от нашей темы освобождения энергии, выслеживания.