Путь к смерти. Жить до конца - [25]

— Нет, не завтра. Сейчас! Сейчас!

Когда Виктор дозвонился наконец до больницы, ему сообщили, что врач, который должен был на следующий день принять Джейн, уехал.

— Но Джейн не может ждать, — едва смог выговорить он. — Она должна показаться кому-то. Сегодня!

— Сегодня слишком поздно. Ей придется приехать на прием завтра.

— Нет, нет, пожалуйста. — Виктор знал, что не может вернуться к Джейн с подобным известием. В отчаянии он крикнул: — Она говорит, что покончит с собой.

На другом конце провода минуту помолчали. Затем он услышал:

— Привозите ее сейчас, только сразу же. Поторопитесь, клиника закрывается. Вы сможете быть здесь не позже, чем через час?

Они едва успели к назначенному времени, но им пришлось ждать еще час, прежде чем медсестра вызвала Джейн. За всю дорогу та не вымолвила ни слова и только один раз что-то раздраженно буркнула, когда Виктор слишком резко затормозил и заставил ее вздрогнуть от боли. В приемном покое она тоже молчала.

Осмотр длился недолго: Джейн выбежала из кабинета взбешенная, готовая разразиться слезами — не от боли, от злости.

— Сейчас же пойди к нему! Поговори с врачом, скажи, что нам прежде говорили, — она почти кричала на отца, не обращая внимания на других пациентов.

— Что случилось? Что я должен сказать врачу? Кто тебе что говорил?

— Иди! Иди!

В кабинете его ждал врач. Крайне расстроенный, он обратился к Виктору:

— Она страшно остро реагирует на все. Этого можно было ожидать. Очевидно, ее вывело из равновесия что-то, что я ей сказал. Вам известно, что это могло быть?

— Что вы ей сказали?

— Я ей сказал, что мы ничего не можем сделать с ее болями. Этого она должна была ожидать в ее положении. Ведь она же знает, что с ней. Если она научится терпеть это, ей станет легче.

Виктор потрясенно посмотрел на него:

— Вы так ей сказали?

— Только это я и мог ей сказать, посмотрев историю ее болезни и исходя из собственного опыта.

— Но врачи говорили, что боли могли быть вызваны и чем-то другим, например, ревматизмом, — возразил Виктор. — «Подождите немного, — утверждали они, — и он может пройти».

Врач взял со стола папку, на которой была написана фамилия Джейн, пробежал глазами последнюю страницу и посмотрел на Виктора.

— Здесь нет ничего о ревматизме.

— Может, в другой папке? Нам определенно назвали ревматизм. Неудивительно, что она расстроилась.

— Понятно. — Врач помолчал. — Ну что ж, ей лучше показаться своему лечащему врачу, он через день-два вернется. Я могу сказать только то, что знаю.

Когда Виктор возвратился к Джейн, она по-прежнему не хотела с ним разговаривать. Она выслушала, что ему сказали: что врач вывел свое заключение, исходя из истории болезни, которая, вероятно, была неполной, — но воздержалась от комментариев. Ее злость прошла; она словно потеряла интерес к случившемуся. Дома она молча проскользнула мимо Розмари, нетерпеливо ожидавшей новостей. Мать последовала за ней наверх, помогла лечь в постель.

— Что сказал врач?

— Ах, он вывел меня из терпения. Ему ничего не было известно о моем случае…

На следующий день в больнице уже подготовились к ее визиту. Без промедления провели в огромный кабинет, где уже обследовали двух или трех пациентов. Медсестра, так бесцеремонно обошедшаяся с ней накануне, сейчас была чрезвычайно внимательна и почти ласково помогла ей лечь. Не менее обходительны были и врачи. Джейн безучастно дала им себя тщательно осмотреть. От гнева, охватившего ее накануне, казалось, не осталось и следа. Против обыкновения она на этот раз не составила заранее списка вопросов, которые собиралась задать, ничего не пришло ей в голову и во время обследования.

Дождавшись, когда Джейн вышла из кабинета, Виктор осведомился насчет ревматизма, но не получил прямого ответа.

— Нам бы надо было показать ее кое-каким специалистам, — нерешительно заметил один из врачей. — Чтобы выяснить причину ее болей, нужны дополнительные анализы.

Врачи считали, что Джейн лучше вернуться в больницу. Ведь дома ей было не очень хорошо, не так ли? Боли подобного рода бывают мучительными, действуют на нервную систему и влияют на все самым неожиданным образом…

Когда Виктор сообщил Джейн, что врачи рекомендуют ей снова лечь в больницу, она, видимо, уже знала это — наверно, слышала все, что ему говорили. По мнению Виктора, врачам следовало бы вести себя более сдержанно, но Джейн это как будто не волновало. Она скрывала свои чувства под маской безразличия и никак их не показала, даже когда один из врачей сказал, что госпитализировать ее надо немедленно.

Час с лишним пролежала она молча, почти не шевелясь, на скамье в приемном покое, пока для нее готовили постель. Когда за ней наконец пришли, поднялась с большим трудом с помощью Виктора и сиделки. А ведь еще утром она не нуждалась ни в чьей поддержке. Сейчас положение изменилось — ей приходилось опираться на других людей, без них она не могла держаться на ногах. Джейн снова стала инвалидом.

Ее поместили в палате, где лежали почти одни старухи. Они с любопытством наблюдали, как Джейн пытается раздеться.

Но сиделка задернула занавес вокруг кровати и помогла ей улечься. Джейн лежала безжизненная, с закрытыми глазами.