Путь к сердцу - [21]

— Я только что это обнаружил. — Последовала мучительная пауза, затем он насмешливо произнес:

— Не хочу показаться бестактным, но ваша дама, что бы она ни делала под столом, видимо, занимается этим очень старательно. Ведь это женщина, я полагаю?

Этот идиот Ричард воспринял сказанное скорее как шутку, а не скрытое оскорбление, от которого у Ванессы поднялся жар по всем теле.

— Если бы вы видели ее платье, то не задали бы такого вопроса! Ты еще не задохнулась там, дорогая? — спросил он с плохо скрываемым озорством в голосе.

Это какой-то кошмар, подумала Ванесса, стиснув зубы и медленно поднимаясь, зажав в потной ладони злосчастную вилку.

Она догадывалась, на кого сейчас похожа, — вся красная, волосы лохмами свисают на лицо, — и была уверена, что Бенедикт знает, кто спутница Ричарда, и просто хочет смутить ее. И действительно, как только ее глаза появились над кромкой стола и угрюмо взглянули на него, она увидела в его взгляде, обращенном к Ричарду, выражение злорадного удовлетворения.

Ей же, когда она наконец села, досталась его слегка насмешливая улыбка, затем его глаза скользнули вниз к глубокому вырезу платья с обнаженной ложбинкой между грудями и опять поднялись вверх. Насмешливое выражение угасало, по мере того как он окидывал взглядом густую копну волос, которые девушка быстро откинула назад, и наконец полностью исчезло, когда он посмотрел на ее разгоряченное лицо, и она поняла, что до этого момента он не узнавал ее. Он думал, что Ричард ужинает с какой-то другой женщиной.

— Флинн?

Вместо улыбки у нее задергались губы.

— Здравствуйте, мистер Сэвидж. Подумать только, вы здесь.

Ее попытка изобразить радостное изумление лопнула, как мыльный пузырь. Он уставился на нее, и глаза у него из голубых стали льдисто-серыми, когда он немного откинулся назад, чтобы лучше рассмотреть гриву ее волос, ниспадавших до середины спины.

На левом виске у него внезапно забилась в нервном тике жилка, и Ванесса обреченно начала отсчитывать время до неминуемого взрыва. Она могла лишь надеяться, что от полного уничтожения у всех на глазах ее спасет лишь его неимоверное самообладание и отвращение к эмоциональным проявлениям чувств!

Глава шестая

Сам того не подозревая, Ричард остановил тиканье этого часового механизма.

— Почему бы вам не посидеть и не выпить с нами? — весело предложил он. — Мы с Ван ждем десерт. Уверен, никто не станет возражать, если узнает, что вы наш гость. В конце концов, вы, кажется, не тот, кто может причинить какие-то неприятности.

Как бы не так, подумала Ванесса, но, к ее ужасу, предложение было спокойно принято.

— Почему бы и нет? Если только Ван не возражает, а… Ван?

Ей хотелось, чтобы он перестал ее так называть. Хватит с нее и того, что аккуратная прическа превратилась в огромную копну кудряшек.

— Почему я должна возражать? — храбро пропищала она.

— Не знаю… может быть, из-за чувства вины.

— Вины? — Почему он не сядет, если собирается остаться, а нависает над ней вот так? Рядом с Ричардом стоит свободный стул. Она не позволит ему запугать себя этой тактикой. — Мне не из-за чего чувствовать себя виноватой, — бесстыдно солгала Ванесса.

— Да?.. Но ведь вы покинули меня, и я должен возвращаться в холодный, темный и пустой дом.

Его притворный пафос заставил ее сердце затрепетать в груди. Может, в конце концов, ей не грозит ничего ужасного и неприятного. Может быть, она не правильно поняла этот испепеляющий взгляд. Вероятно, Бенедикт просто в дурном расположении духа из-за того, что ему не дали премию, которую он ждал.

— Вы ведь не собирались возвращаться домой. Как бы то ни было, я оставила включенными свет и отопление, — заметила она примирительным тоном.

— Я вижу, вы не отрицаете, что покинули меня.

Со страхом она увидела, что он сел не на стул рядом с Ричардом, а опустился на банкетку рядом с ней. Она почувствовала тепло его бедра, хотя, сидя на кожаной обивке банкетки, он оставался на приличном от нее расстоянии.

— Конечно, если не считать призрака куртизанки. Простите, Флинн, я хотел сказать, актрисы… Между прочим, какие у вас прелестные волосы, продолжал он тем же мягким вежливым тоном. — И какие густые…

— С этой гривой распущенных волос она выглядит совсем другой, правда? — любезно заметил Ричард, пребывающий в самом радужном настроении после хорошего ужина и совершенно не замечающий полутонов.

— Совсем другой. Настолько другой, что я почти не узнал ее, — сказал Бенедикт, немного изменив позу и склонившись в ее сторону, все еще на безопасном расстоянии, но однако удушливо близко. Ванесса продолжала смотреть в сторону Ричарда с застывшей улыбкой на лице и одеревенелой спиной, все время ощущая, что эта банкетка отрезала все пути к отступлению и она попала в западню.

— Если продолжать аналогию с лошадьми, Уэллс, как бы вы назвали этот цвет? — задумчиво проговорил Бенедикт. — Саврасый?

— У саврасых, может, и светлая шкура, но всегда с кремовой или белой гривой. А у Ванессы масть определенно гнедая, — посмеиваясь, сказал Ричард.

— Может, хватит? Здесь ресторан, а не конюшня, — резко перебила Ванесса, которую Ричард стал раздражать так же, как и Бенедикт. — Если вы пришли сюда, умирая от жажды, почему бы вам не заказать себе что-нибудь?