Путь к счастью - [41]

Она допила вторую чашку, одарила девушек улыбкой и вышла.

— Ушлая бабенка, правда? — спросила Тельма, перехватив взгляд, которым Мэри проводила хозяйку.

— Давно она этим занимается?

— Пэт говорит, около двенадцати лет. Она знакома с одной девушкой, которая уже побывала здесь пару лет назад, а у нее есть знакомая, которая еще раньше тут была, ну и так далее. Пэт вообще в курсе всего. Она тебе все объяснит. Вот придет около шести и все расскажет.

Мэри накрывала стол к ужину, когда дверь кухни отворилась и вошла высокая эффектная брюнетка, окруженная облаком дорогих духов.

— Как вкусно пахнет! Я готова целую корову слопать!

— Жаркое, пирог с ливером, картофельное пюре, салат и морковь, — отрапортовала Тельма.

— Отлично. Давайте мне всего и побольше.

— Ты не забыла, что нам нельзя злоупотреблять крахмалом?

— Она не успеет увидеть. Я мгновенно очищу тарелку.

Брюнетка наконец соизволила обратить внимание на Мэри, которая замерла с открытым ртом.

— Ты новенькая? Добро пожаловать на ферму по производству младенцев.

Жизненная энергия в ней била ключом. И хороша она была необыкновенно, напоминала изяществом Хеди Ламар. Недаром она работала в ночном клубе. Тельма сказала, что Пэт на шестом месяце, а живота у нее и в помине не было. Во-первых, из-за высокого роста он был незаметен, а во-вторых, удачно прикрывался розовым блузоном, стянутым у ворота большим лиловым бантом. Стильная девушка.

— Ферму младенцев? — переспросила Мэри.

На нее глянула пара темно-карих, почти черных глаз, в которых читалась злая ирония.

— А ты бы как назвала это заведение?

— Так, как сестра Блэшфорд — дом матери и ребенка.

— Как ни назови — смысл не меняется. Это с виду все тут чинно-блинно. А на самом деле кое-кто неплохо наживается на таких дурочках, как мы.

— Пэт! — Тельма многозначительно поднесла палец к губам. Но Пэт не обратила на нее никакого внимания.

— Видишь ли, детка, — продолжила Пэт, она всех звала «детками», — я привыкла называть вещи своими именами. Этот «дом матери и ребенка» находится в руках настоящей плантаторши, которая специализируется на детопроизводстве. Мы производим на свет младенцев, которые нам на фиг не нужны, а она сбагривает их тем, у кого это не получается. И все довольны. Мы получаем стол и кров, нас тут окучивают, чтобы плод вырос товарный, и когда он созреет, падает прямо в ручки людей, которые готовы заплатить за него приличные бабки. Очень приличные, потому что товар редкий и малодоступный. И ради Бога! Только не надо башку дурить и строить из себя благодетельницу. И пожалуйте мне все, что причитается. Сполна. Если она попробует меня одурачить, я задам ей жару.

Пэт приподняла крышку кастрюли и вдохнула аромат тушеной моркови.

— И как же ты сюда залетела, птичка? — поинтересовалась она.

— Пошла на вечеринку, и ее там подпоили, — сказала Тельма.

— Господи, опять двадцать пять! Что же вы за дурочки такие наивные! Я-то, по крайней мере, получала свою долю удовольствия. И когда я верну свою форму, позабочусь, чтобы больше не залететь, но от радостей жизни отказываться не собираюсь.

— Ты тоже на фабрике работаешь? — недоверчиво спросила Мэри, которая не могла представить себе, чтобы такая экзотическая птица попала в неуютную клетку.

— А где же еще?

— Ну и как там?

— Если бы меня там заперли на всю жизнь, я бы себе глотку перерезала. Но несколько месяцев можно потерпеть. Платят, конечно, гроши, но нам привередничать не приходится. — В ее глазах блеснул заинтересованный огонек. — Сдается мне, я слышу северный акцент?

— Да.

— И мы пытаемся от него избавиться, так ведь?

Мэри вспыхнула. Да, у этой Пэт не только язычок острый, но и ушки на макушке. Она действительно стала следить за своим произношением и, оставшись одна, подолгу тренировалась, пытаясь говорить как в Лондоне. Актерам непозволительно говорить с провинциальным акцентом.

— Она в актрисы собирается, — опять пришла на помощью Тельма.

Пэт, удивленно подняв темные, безупречной формы брови, внимательно оглядела будущую звезду с головы до ног.

— Если бы мне платили по фунту за каждую девушку, желающую стать актрисой, которых я перевидала на своем веку, я давно была бы миллионершей.

— Но я серьезно хочу стать актрисой!

— Все так говорят, детка.

Мэри решила про себя, что ей вряд ли удастся подружиться с Пэт, ну и ладно. Дружить она будет с Тельмой, а от Пэт можно многому научиться.

— А что ты делаешь у себя в клубе? — спросила она.

— Танцую.

Ясно, с облегчением подумала Мэри. Пэт, конечно, девушка эффектная, но довольно вульгарная. В ней есть что-то вызывающее. И она очень сексапильна. Мне как раз этого и не хватает.

— Ты думаешь туда вернуться?

— Моя работа ждет меня, — улыбнулась Пэт так заразительно, что обе девушки тоже заулыбались. — Дело в том, что папаша будущего младенца — хозяин нашего клуба.

В ту ночь, лежа в уютной постели и прислушиваясь к легкому дыханию лежащей рядом Тельмы и тихонько посапывающей возле шкафа Пэт, Мэри обдумывала услышанное сегодня на кухне. Пэт права, решила она. Каждый получает то, что хочет. Во всяком случае, она и я. А вот Тельма не сможет получить то, что ей хочется.

Мэри поправила под головой подушку и свернулась калачиком. «Это» отправится к людям, которым оно нужно, которые будут его любить. Я все равно не смогла бы его полюбить. Я не хотела, чтобы «это» появилось, его отец — незнакомый мне человек, которого я даже узнать не смогла бы. За что мне это наказание? Я его не заслужила. Неужто ее настигла кара безжалостного Бога ее родителей? «Ты в меня не верила? Так я тебе покажу, как страшен мой гнев. От него никуда не спрячешься?» Слезы градом полились у нее из глаз. Зарывшись лицом в подушку, она тихо плакала, пока ее не одолел сон.