Путь к самопознанию человека. Порог духовного мира - [37]
Значение ариманических существ сказывается на мыслящей душе, подобно тому как значение люциферических – на чувствующей. Они приковывают мышление к чувственному миру. Они отвращают его от того факта, что все мысли только тогда имеют значение, когда они сказываются как часть великого мысленного мирового порядка, которого нельзя найти в чувственном бытии. В мире, в который погружена душевная жизнь человека, должен присутствовать ариманический элемент как необходимый противовес люциферическому. Без люциферического элемента душа прогрезила бы всю жизнь в наблюдении чувственного бытия и не ощутила бы побуждения подняться над ним. Без противодействия ариманического элемента душа подпала бы люциферическому; она бы очень низко ставила значение чувственного мира несмотря на то, что в нем находится часть необходимых условий ее существования. Она бы ничего не хотела знать о чувственном мире. Ариманический элемент имеет правильное значение для души человека, когда он ведет к такому вживанию в чувственный мир, которое соответствует этому миру; когда принимают его за то, что он есть, и могут обойтись без него во всем, что в нем по природе его должно быть преходящим. Совершенно невозможно говорить о желании избежать люциферического и ариманического элементов путем искоренения их в себе. Если бы человек искоренил в себе люциферический элемент, ему нельзя было бы больше стремиться душой к сверхчувственному; а если бы он уничтожил ариманический элемент, он не мог бы больше правильно отнестись к чувственному миру и оценить все его значение. Человек ставит себя в правильное отношение к одному из этих элементов, создавая ему правильный противовес в другом. Все вредные действия этих мировых существ проистекают единственно из того, что они проявляются там или здесь без ограничений и не гармонизуются надлежащим образом противоположной силой.
О духовных мировых существах
Оживая в элементарном мире, ясновидческое сознание находит в нем существ, могущих развить там такую жизнь, какую человек приобретает только в мире чувств. Эти существа чувствуют себя самих – свое «Я» – не так, как чувствует его человек в чувственном мире; они гораздо больше, чем человек, пронизывают это «Я» своим волением; они волят себя. Они ощущают свое бытие как нечто такое, что они сами, своею волею дают себе. Зато по отношению к своему мышлению у них нет того чувства, что они производят свои мысли, как производит их человек; все свои мысли они чувствуют как приходящие извне, как нечто такое, что находится не в них, а в мире, и что из мира излучается в их существо. Таким образом, для этих существ никогда не может возникнуть сомнения в том, что их мысли суть отражения излитого над миром мысленного порядка. Они мыслят не свои мысли; они мыслят мысли мира. Мышлением своим эти существа живут в мыслях мира; но волят они самих себя. Жизнь чувств слагается у них согласно этому их волению и мышлению. Они чувствуют себя членами мирового целого; и они чувствуют необходимость волить себя в соответствии с этим мировым целым.
Вживаясь в мир этих чувств, ясновидческая душа приходит к согласному с природой представлению о своем собственном мышлении, чувствовании и волении. В пределах элементарного мира эти способности человеческой души не могли бы развиться в человеческом эфирном теле. В элементарном мире человеческое воление осталось бы лишь слабой, как бы сонной силой, а человеческое мышление – расплывчатым, мелькающим миром представлений. «Чувство Я» здесь вообще не могло бы возникнуть. Для всего этого человеку необходимо быть облеченным в физическое тело.
Восходя из элементарного мира в подлинный мир духа, ясновидящая душа человека переживает себя в условиях, которые еще дальше, чем элементарные, отстоят от условий чувственного мира. В мире элементов многое еще напоминает чувственный мир. В духовном же мире человек стоит перед совершенно новыми условиями. Здесь ничего нельзя сделать, если иметь одни только те представления, которые можно выработать в чувственном мире. Тем не менее человеческой душе необходимо так укрепить в чувственном мире свою внутреннюю жизнь, чтобы она могла перенести из этого мира в духовный то, что делает возможным пребывание в последнем. Если бы человек не принес с собой в мир духа окрепшую таким образом жизнь души, то в этом мире он впал бы просто в бессознательность. Тогда он мог бы присутствовать в нем только так, как присутствует, например, растение в чувственном мире. Как человеческая душа он должен принести с собой в духовный мир все то, чего нет в чувственном мире, но что, однако, дает в нем свидетельство о своем существовании. Нужно уметь составлять себе в чувственном мире представления, к которым он хотя и побуждает, но которые непосредственно не соответствуют в нем никакой вещи и никакому событию. Все, что отражает ту или иную вещь в чувственном мире или описывает то или иное чувственное событие, лишено всякого значения в духовном мире. Все, что можно воспринять чувствами, что можно очертить в понятиях, применимых в чувственном мире, не существует в мире духа. При вступлении в мир духа нужно как бы оставить позади себя все, к чему применимы чувственные представления. Представления же, которые человек так образовал себе в чувственном мире, что они не соответствуют чувственным вещам или событиям, продолжают жить в душе и тогда, когда она вступает в духовный мир. Естественно, что среди этих представлений могут быть и такие, которые составлены ошибочно. Если они присутствуют в сознании при вступлении в духовный мир, то их собственное бытие свидетельствует об их непринадлежности к нему. Они действуют так, что внедряют в душу стремление вернуться в чувственный или элементарный мир, чтобы там заменить ошибочные представления верными. Верным же представлениям, которые душа вносит в духовный мир, в этом мире устремляется навстречу родственное; душа чувствует в духовном мире, что там есть
