— Ерунда, Трашп, — утешил его Олег, обходя первый в этом мире паровоз, — главное, что мы с тобой проверили правильность наших с тобой технических идей. И всё-таки она вертится! — пришло ему на ум знаменитое высказывание Галилея.
Олег старался всегда быть справедливым, поэтому щедро включил в соавторы паровоза и своего механикуса. Идеи Олега, подсмотренные им однажды в интернете, требовали серьёзной доработки, которую и провёл успешно Трашп. В отличие от паровоза братьев Черепановых, имевшего котёл длиной около двух метров и диаметром чуть больше одного, Олег распорядился делать паровоз размерами в два раза больше. Понятно, что вес локомотива от этого увеличился и топлива ему требовалось в два раза больше, но Олег совершенно здраво рассчитывал на своё огромное преимущество перед земными конструкторами — на магию. Одним из серьёзных недостатков черепановской конструкции являлось использование в качестве топлива дров. Лесов-то в Виноре хватало с избытком, но вот иметь при паровозе огромную телегу-вагон с чурбаками Олег считал лишним. У угля коэффициент полезного действия намного выше. Поэтому пришлось поломать голову и над усовершенствованием топки.
— Так ведь я и говорю же, что медленно вертится, — продолжал сокрушаться главный механик, естественно, не поняв, что речь в шутке регента шла о вращении Земли, — больше двадцати пяти лиг в склянку не разгоняется.
Помощники и работники Трашпа, стоявшие вдоль стены мастерской, вслед за своим начальником тоже изображали разочарование. Двадцать пять лиг в склянку — это побольше, чем черепановские шестнадцать вёрст в час. Что само по себе радовало. Но даже дрезины показывали скорость почти в два раза выше.
— Ерунда, — довольно возразил регент, — теперь ты будешь делать по этому подобию паровозы с использованием тонкой, но укреплённой моей магией, стали. И топливом у нас не дрова будут, а каменный уголь из Рудного. Там этого добра навалом. И поверь, это в обычных печках уголь плохо горит, а в нашей топке так раскочегарится, что не будь у нас магического Укрепления, котлы бы разлетались осколками на весь Псков. В общем, ребятки, — обратился он ко всем мастерам, — я вами всеми зело доволен. Так держать. А чтобы вам веселее работалось, жалую премию по сто рублей каждому.
Трашпу он поставил задачу приступить к изготовлению двух паровозов из металла, который вскоре пришлёт. Можно было бы и больший заказ сделать, но Олег рассчитывал поработать над усовершенствованием конструкции по результатам реальной эксплуатации этой пары.
Направляясь от механиков на выезд из Пскова для поездки в Промзону, Олег снова заехал в штаб армии.
— Во дворце сейчас столпотворение, — усмехаясь, рассказывал Торм, сидя на угловом кожаном диване в своём кабинете, уступив кресло за столом Олегу. — Я пока в секретариате герцогства бумаги, про которые ты говорил, просматривал, так массированной атаке всех наших светских дам подвергся. Все хотят засвидетельствовать своё почтение. Да и владетели, кто сейчас в городе, всё норовили у меня выспросить про тебя. Заждались. Соскучились.
Олег поморщился и отхлебнул из чашки горячего чая, который ему принесли по приказу Торма.
— Что это светские львицы делают в секретариате? — спросил он. — Кто их вообще туда пускает?
— Никто, — хмыкнул Торм. — Но, без укора Уле, она тут всех распустила основательно. Не специально, конечно. Просто она целыми днями то тут, то там. Везде её магия нужна. Тут всем баронесса Ленер во дворце заправляла. А против твоей, извини, Олег, подруги мало кто решится пойти. Кстати, тут в Пскове задержался спецпосланник королевы Бирмана. Пытался сначала в Фестал ехать, но как герцогиня сообщила ему, что ты скоро сам здесь будешь, остановился в гостинице Бим-Бомов и каждый день во дворец как на работу ходит. Перехватил меня уже на входе и чуть в рукав не вцеплялся. Говорит, что у него важнейшее послание к тебе от королевы Иргонии. Мне даже самому интересно стало, что там у них стряслось.
— Тоже мне бином Ньютона, — Олег отставил чашку и посмотрел на Торма. — Иргония готова хоть каждый день проходить Омоложение, а тут её единственный и неповторимый омолаживатель занят своими делами и позабыл, что уже почти два года прошло. Вот то и случилось.
— Да? — с сомнением произнёс начальник штаба армии. — Ты знаешь, там ведь и другое может быть. Нет, я согласен и с тем, что ты сказал, и с королём Геронии Толером вроде бы всё уладилось, не без увещеваний нашей Гортензии, но у неё ведь на юге Растин, а там, ты слышал, ну очень уж странные дела происходят. Может, всё же встретишься с этим графом? Он действительно, я уже через людей Агрия выяснил, одно из доверенных лиц королевы. Ты как?
— Перетопчится, — поморщился Олег. — Чем дольше ожидание, тем лучше результат. Некогда мне. На самом деле. Я сейчас в Промзону, потом в Нефтянку, а потом укачу к Рингу в Распил — у меня с химиками долгий разговор предстоит. Хотелось бы, конечно, и в Пален, и в Рудный наведаться, но не в этот раз. Времени в обрез, сам знаешь.
— Совсем с ним встречаться, что ли, не станешь? — искренне удивился Торм. — Иргония может обидеться, а вы с ней вроде приятели.
