Путь к последнему приюту - [66]

— Замечательный расклад, экселенц. Грамотный, действенный и эффективный. Обязательно и непременно — когда устану — возьму на вооружение.

— Ну-ну, возьмёт он, — высокомерно поморщился Великий князь. — Молод ещё. Да и титулом-званием не вышел. Впрочем…. Не важно. Не будем, пожалуй, торопить события. Но некие симпатичные варианты, что называется, присутствуют…. Ладно, веди.

— Куда, экселенц, вести?

— К Александре, фрейлине моей образцовой и изящной. Мы, видишь ли, так и не закончили с ней… м-м-м, некоторые вариации изысканные. Меня отвлекли. Глебушка, умаявшись, уснул. Вот, она, воспользовавшись случаем, и отбыла…. Не, всё правильно. По заведённому распорядку. Мол, раз нет дел срочных, то можно и домой свалить. Спора нет. Но, право слово, хотелось бы продолжить…

— Продолжить и, безусловно, завершить. Ик. Мать его, — пьяно икнув, уточнил тощий Глебушка. — Ну, как в том завлекательном фильме, что германский посол — третьего дня — презентовал. Ик-к-к…. Так завершить, чтобы глаза — у некоторых персон длинноногих и грудастых — вылезли из орбит. От удовольствия неземного и многократного…. Ну, вы же, господа, понимаете?

— Лично я — понимаю, — заверил Егор. — Целиком, полностью и однозначно. Как же, немецкий фильм профильный. Тут кто угодно — лет на десять-пятнадцать — омолодится. Или же излечится — сугубо на время — от импотенции позорной…

— Но-но. Не наглей, морда графская.

— Неужто — обидел чем? Тогда, господа благородные, извиняйте…. Следуйте за мной. На третий этаж.

— Почему это — на третий? — подозрительно нахмурился княжеский напомаженный адъютант. — Спальня-то ваша супружеская, граф, на втором располагается. Проверено. Причём, неоднократно…

— Так Александра Ивановна, голубка трепетная, сейчас находится в моём личном кабинете. Ночью на звёзды небесные в телескоп любовалась, а сейчас задремала…. Там, кстати, и выпивка приличная имеется, и закуски изысканные. Могу, в частности, предложить водочки дальневосточной, настоянной на корне женьшеня. Говорят, что действенно способствует мужской потенции. Как, впрочем, и маринованные почки молоденького алтайского марала.

— И это — очень даже кстати, — назидательно подняв вверх пухлый указательный палец, одобрил Константин Петрович. — Предусмотрительность в таких делах — залог успеха будущего, безусловного…

— Граф, а глобус имеется в твоём личном кабинете? — заразительно зевнув, поинтересовался Глебушка. — Большой такой, на ножках?

— Есть такое дело…. А зачем он тебе, парнишка?

— Чтобы барышню пристраивать на нём. И так её, и сяк…. Я в одном фильме немецком видел. Увлекательный, надо признать, процесс…

— Пристроим, не вопрос.

— А компанию-то нам с князем составишь? В качестве третьего неуёмного самца кровей благородных?

— С нашим превеликим удовольствием. Моя Александра Ивановна просто обожает, когда её — втроём пользуют.

— Неплохо было бы и эту Ванду сероглазую — побыстрее во фрейлины определить. Славная такая деваха, аппетитная…. А ещё в ней, судя по некоторым характерным признакам, и приличная толика крови еврейской присутствует. Врёт она всё — про бургундские и итальянские корни аристократические. Ничего, потом, в истоме сладостной пребывая после оргазмов многократных, всё расскажет, как миленькая. Проверено неоднократно…. Впрочем, я и от евреек никогда не отказывался, хотя это — по мнению хозяина — и является плебейством законченным…

— Определим, понятное дело. Как и полагается.

— Хватит уже трепаться, молокососы разговорчивые, — недовольно поморщившись, велел Великий князь. — Пора и делом заняться серьёзным. Веди, Живоглотушка. Веди, родной. И не забудь потом команду отдать, чтобы мой автомобиль в гараж перегнали…

Егор, открыв-отомкнув кабинетную дверь посредством собственной правой ладони, отошёл в сторонку и вежливо предложил:

— Проходите, господа благородные. Проходите, не побрезгуйте. Будьте как дома…

Вошёл последним и плотно прикрыл за собой дверь.

— Уютненько тут у тебя, ангелок, — внимательно оглядевшись по сторонам, одобрил Константин Петрович. — Со вкусом обставлено, ничего не скажешь. Прямо-таки, эстет доморощенный и мечтательный, а не суровый сотрудник Третьего департамента Тайной Канцелярии…. А где же Алечка, наяда наша трепетная и страстная?

Удар, удар, удар. Болезненные хрипы и стоны. Новая серия ударов. Хруст одних качественно-перекрученных шейных позвонков, вторых. Вязкая звенящая тишина.

«Хорошо отработанно, профессионально», — скупо похвалил хладнокровный внутренний голос. — «Впрочем, ничего особенного и героического. Опытный и виды видавший «грушник» прикончил — примерно за сорок пять секунд — двух пьяненьких штатских индивидуумов? Подумаешь, не велик подвиг. Совершенно обычное и обыденное дело, если вдуматься…. А что у нас с заветной вещицей, которую покойный Великий князь (по его же собственным словам), всегда носит (то есть, уже носил), с собой? Вдруг, собираясь «нырнуть» в крутой и продолжительный запой, оставил во дворце? Это здорово осложнило бы всё дальнейшее. Проверь-ка, братец…».

Егор старательно обшарил одежду покойного и во внутреннем кармане пиджака обнаружил то, что и искал: разжал ладонь, с нежностью посмотрел на овальный светло-жёлтый жетон со скачущим куда-то всадником и, довольно улыбнувшись, прокомментировал: