Путь к Марсу - [15]

Однажды Афина нанесла Аресу страшный удар копьем. Словно десять тысяч воинов вскрикнули сразу, вступая в яростную битву, так закричал от боли покрытый медными доспехами Арес и вознесся на небо, словно мрачное облако.

Он сел рядом со своим отцом Зевсом и, указывая на бессмертную кровь, обильно льющуюся из раны, начал жаловаться на Афину.

Зевс сурово посмотрел на него и сказал: «Не смей тут хныкать. Ты самый несносный из богов. Вечно у тебя только война в голове».

И Арес поселился во Фракии, стране диких гор и еще более диких людей, которым он рассказывал о войне, о своей храбрости и силе. Он устремлялся всюду, где слышался лязг оружия. Вооруженный до зубов, он прыгал в колесницу и убивал, топтал, ломал ряды, счастливый тем, что сражается с людьми, со смертными, а не с богами.

Легенды и мифы Древней Греции

Греки, так же как и Афина-Паллада, чувствовали к богу войны Аресу отвращение и не строили в честь его храмов.

Досье «Дело Марса, Солнца и Вселенной», составленное Суреном Акопяном, бортинженером межпланетного корабля «Вихрь»

Врач экспедиции Марина Стрижова, забравшись с ногами в кресло второго пилота, читала книгу. Иногда она поднимала голову и, замерев, долго глядела на экран с изображением участка неба по курсу корабля.

Черный бездонный космический океан, пронзительно яркие звезды — нет всему этому великолепию ни конца, ни края!

«Простое воззрение на небо, — читала Марина в книге, — производит приятные ощущения, бесконечность оного погружает нас в самих себя…»

Она отыскала на небе дзету Большой Медведицы, перевернула страницу и продолжила чтение.

«Звезда эта, называемая Мицаром, особенно замечательна: зоркий глаз различает около нее крошечную звездочку, названную арабами Сандаком, то есть Испытанием, так как она является испытанием зрения. Если в вашем распоряжении есть небольшая подзорная труба, направьте ее на прекрасную звезду Мицар, и вы поразитесь, увидав там два чудеснейших алмаза, с которыми не сравнятся по блеску никакие бриллианты».

Нет, подзорной трубы Марине не требуется. Прекрасная звезда Мицар прямо перед ней. Еще немного, и корабль войдет в зону притяжения Марса, пересечет так называемый космический экватор.

— А как население думает отпраздновать переход экватора? — спросила вчера за завтраком Марина.

Застигнутое врасплох «население» сосредоточенно поедало салат из овощей с оранжерейного огорода.

— Пролегомены нужны, — с серьезным видом пробасил Карпенко.

— Есть у меня программа, Вася! — перекричала Марина поднявшийся хохот. — Есть пролегомены!

О дне перехода через экватор Марина впервые подумала, когда заболел Акопян. Потом возвращалась к мысли о празднике в критические для экипажа дни, когда обнаружился «дефицит занятости». Но в то время до экватора было еще далеко. Долог, ох, как долог путь к Марсу! Из всех испытаний на этом пути многомесячное, томительное ожидание в замкнутом пространстве корабля, пожалуй, самое серьезное. Подготовка к шутливому торжеству, репетиции, предпраздничная суматоха, наконец, веселое застолье с блюдами земной кухни, по которой уже начали скучать, — какой бы все это дало заряд положительных эмоций!

И экипаж принялся за подготовку к празднику.

Самое тяжелое бремя выпало на долю Сергея Меркулова: он должен исполнить роль Марса.

«Прицепить фальшивую бороду — это еще куда ни шло, — ворчал про себя Меркулов. — Но самому приготовить для бога войны торжественную речь, да еще в стихах…»

Стихи Меркулов писал давно. Но это были пробы для себя. Выступить перед всеми со стихами на заданную тему — к этому подвигу нужно было по-настоящему подготовиться. Сергей страшно волновался, мучился, пытался найти себе помощников, но тщетно. Наконец решил довериться технике.

Несколько часов подряд Меркулов вводил «ключевые слова» в бортовую ЭВМ и упорно пытался получить от нее мало-мальски приличные стихи. Читал машинную продукцию, хмурился и начинал все сначала.

Акопян, не выдавая своего интереса, наблюдал за творческими муками товарища. Когда тот отлучился на минуту, Сурен, «пошептавшись» с машиной, ввел в нее кое-какие дополнительные данные. А потом издали наслаждался эффектом.

Второй пилот хмурился все больше и больше. В очередной раз скомкав бумажную ленту со стихотворной продукцией, он даже кулаком постучал по «лбу» машины, усердно мигавшей сигнальными лампочками. Какую бы программу Меркулов ни закладывал в ЭВМ, в ответ появлялась откровенная абракадабра:

Марс приглашает искупаться

В своих каналах и морях.

Вы захватили, может статься,

С собой надежный акваланг?..

— Графоманка! — сердился Меркулов на бездарную ЭВМ. — Чудище седьмого поколения! Я с тобой не только стихи сочинять, я с тобой больше ни одной партии в шахматы не сыграю.

Забот по подготовке к празднику хватало всем. Электророяль, извлеченный из ниши в кают-компании, перегревался от творческих усилий Марины, обычно не очень-то баловавшей публику концертами. Сооружая доспехи богу войны, Калантаров сделал между делом из подручных материалов боцманскую дудку для Виктора Сергеевича. Командир, раздувая щеки, старательно учился высвистывать морские команды.

Редактор стенной газеты «Даешь Марс!» Сурен Акопян надолго запирался в каюте, а когда показывался на люди, по кают-компании тотчас распространялся густой запах фотохимикалиев.