Путь к характеру - [108]
Люди стали меньше сочувствовать друг другу — во всяком случае, они демонстрируют меньше эмпатии. Исследование, проведенное Университетом Мичигана, показало, что современные студенты на 40% хуже, чем их предшественники в 1970-е, определяют, какие чувства испытывает другой человек. Самый большой спад здесь произошел в начале 2000-х годов>{320}.
Нравственные категории уходят и из языка общества. Например, Google Ngram отслеживает статистику словоупотребления в различных медиа, в книжных текстах и публикациях. Можно ввести слово и посмотреть, в какие периоды оно использовалось чаще, а в какие — реже. Так, за последние несколько десятилетий резко выросло употребление «индивидуалистических» слов, таких как «персонализация», «личный», «мой», «сам», и резко снизилось употребление «общественных» слов, таких как «сообщество», «совместный», «объединенный», «общее благо»>{321}. Все шире используются слова, связанные с экономикой и бизнесом, а лексика нравственности и воспитания характера идет на спад>{322}. Такие слова, как «характер», «совесть» и «добродетель», в течение всего XX века все реже попадали в лексикон>{323}. За сто лет слово «отвага» стали употреблять на 66% реже, «благодарность» — на 49%, «скромность» — на 52%, а «доброта» — на 56%.
Сужение лексикона второго Адама еще больше осложняет нравственный поиск. Сегодня, в эпоху нравственной автономности, каждому предписывают сформулировать собственное мировоззрение. Но на это способен разве что Аристотель, большинству же из нас это не под силу. Кристиан Смит из Университета Нотр-Дама в книге Lost in Transition («Трудности перехода») исследовал нравственную жизнь американских студентов. Он просил их описать любую нравственную дилемму из своего недавнего опыта. Две трети молодых людей либо вовсе не могли этого сделать, либо говорили о проблемах, не имеющих отношения к нравственности. Например, один из студентов сказал, что перед ним встала моральная дилемма, когда он припарковался и обнаружил, что у него не хватает мелочи на оплату парковки.
«Немногие из них прежде задумывались о тех нравственных вопросах, которые мы им задавали», — пишет Смит и его соавторы. Студенты не понимали, что нравственная дилемма возникает, когда сталкиваются две равнозначные нравственные ценности. Они исходили из того, что нравственный выбор — это выбор того, что кажется правильным, что вызывает комфортные эмоции. Один из студентов дал характерный ответ: «Ну, я думаю, что назвать правильным зависит от того, какие у меня от этого ощущения. Но каждый ведь чувствует по-своему, так что я не могу за других говорить, что хорошо, а что плохо»>{324}.
Когда человек считает, что окончательный ответ дает истинное «я» внутри, то, конечно, он склоняется к эмотивизму — выносит нравственные суждения на основе ощущений, которые у него возникают в этот момент. Разумеется, он становится релятивистом. У одного истинного «я» нет оснований судить другое истинное «я» или спорить с ним. Раз окончательное решение всегда за истинным «я» внутри, а не за внешним ориентиром, сложившимся в обществе, совершенно естественно, что человек становится индивидуалистом. Конечно, он теряет связь с нравственным лексиконом, который нужен, чтобы задумываться об этих вопросах. Конечно, внутренняя жизнь у него становится более ровной: вместо вдохновляющих вершин и бездонных бездн принятие этических решений превращается в однообразный холмистый ландшафт.
Умственное пространство, которое прежде было отдано нравственной борьбе, постепенно оказалось во власти погони за успехом. На смену нравственности пришла польза. Второго Адама вытеснил первый Адам.
Не та жизнь
В 1866 году Лев Толстой опубликовал знаменитую повесть «Смерть Ивана Ильича». Ее центральный персонаж — успешный судейский чиновник. Однажды, вешая шторы в новом доме, он падает и ушибается. Сначала он не придает этому значения, но потом замечает странный вкус во рту, недомогание — и постепенно понимает, что скоро умрет, хотя ему всего 45 лет.
Жизненный путь и карьера Ивана Ильича до этого момента складывались, казалось бы, удачно. Толстой описывает его «человеком способным, весело-добродушным и общительным, но строго исполняющим то, что он считал своим долгом; долгом же он своим считал все то, что считалось таковым наивысше поставленными людьми». Другими словами, он типичный результат нравственной экологии и социальной системы своего времени. У него хорошая служба, прекрасная репутация. Он охладел к жене, стал проводить меньше времени с семьей и считает это нормальным.
Иван Ильич пытается вернуться к прежнему образу мыслей, но надвигающаяся смерть заставляет его думать совсем о другом. Он с нежностью вспоминает детство, но чем больше размышляет о взрослой жизни, тем менее удовлетворительной она ему кажется. Женился он поспешно, почти случайно. Он годами пекся только о деньгах. Его карьерные успехи теперь кажутся ничтожными. «Может быть, я жил не так, как должно?» — вдруг спрашивает себя он.
Чем выше герой поднимается во внешнем мире, тем ниже падает внутренне. Прошлая жизнь представляется ему в образе «камня, летящего вниз со все увеличивающейся быстротой».
