Путь к Дураку. Книга 2. Освоение пространства Сказки, или Школа Дурака - [47]

Гоблин нервно заерзал на скамье и как-то странно покосился на неё.

— Да-а, — протянул он подозрительно неопределённо, — никогда не рано поздно жениться…

Пока Яга в сказанном разобраться пыталась, Петя решил вмешаться да обстановку разрядить.

— Мужчины, — сказал он Гоблину, — всегда правы.

— Зато женщины, — добавил он, к Яге обращаясь, — никогда не ошибаются.

И сразу же спросил у женишка заморского: — И за что это Яга тебя так полюбила сильно? Расправил тот плечи, клыками заулыбался.

— Ну, как это за что?.. Она считает меня самым умным, красивым, талантливым…

Слушала его Яга да головой кивала, соглашаясь со всем.

— Ну, а ты её за что? — продолжал Петя вопрошать дальше.

— Как за что? За то, что она считает меня самым умным, красивым, талантливым…

Яга перестала кивать и с оскорблённым видом уставилась на Гоблина. Затем неожиданно подскочила к нему и изо всех сил заехала по голове огромным половником, непонятно откуда в её руках взявшимся.

Гоблин заморский от обиды весь пятнами пошёл, из-за стола выскочил.

— Эх, — сказал он, — правду говорят — с женщиной можно сражаться только при помощи шапки — хватай её и беги!

Шапки у него не было, поэтому за дверь он выскочил в чём был — босиком, так как обуви не носил тоже.

Впервые за весь день в голове Петиной смешок раздался, а затем и вовсе смех послышался. Смеялся колпак, внимательно за всем происходящим наблюдавший.

— Единственный грех, — шепнул он Пете, — который мы никогда не прощаем другому, — это расхождение во мнениях.

А старик и сам как раз об этом думал.

— Ну и хорошо, ну и ладно, — говорил он примиряющее Бабе Яге, — если бы все думали одинаково, то никто бы особенно и не думал. Зачем бы мы тогда другу дружке нужны были?

И добавил, слова колпачьи припомнив:

— Каждый заблуждается в меру своих возможностей. Нельзя от него требовать невозможного — чтобы он заблуждался в меру твоих.

Баба Яга на него посмотрела как-то странно — то ли удивлённо, то ли восхищенно даже. Стало старику нестарому неловко за свои поучения. Он прошёлся по избе и взял первое, что в руки попалось, — череп какой-то непонятный, на полке одиноко стоявший.

— Это чей череп-то? — спросил он с нарочитой небрежностью. Но Яга вдруг руками на него замахала, заволновалась вся отчего-то.

— Глупый ты, — сказала, — положь немедленно на место! И не череп это вовсе, а скелет Колобка. Всё, что от него осталось, несчастного…

Петя припомнил сказку о Колобке, из которого хот-дог сделали, и в который уж раз пожалел бедолагу. Поставил он череп на полку аккуратно.

Вдруг ни с того ни с сего — о Лешем вспомнил.

— А куманька-то ты своего куда подевала, Яга? — спросил.

— В отъезде он, — ответила Баба Яга, — в командировке… — да вдруг прислушиваться к чему-то начала.

— Хотя, впрочем, — добавила она чуть погодя, — только помяни силу лесную, как она тут же тебе и явится.

И впрямь — загрохотал кто-то по ступеням, в двери шумно ломиться начал.

— Яга-а!.. — раздался из-за двери истошный вопль. — А-а-а!.. Что

это у меня такое?

— Батюшки! — всполошилась бабка и кинулась дверь открывать. —

Да, что же там у тебя такое?..

Поволокла она Лешего за печку — первую помощь ему непонятно от чего оказывать. Какое-то время оттуда доносились всхлипывания да стоны, потом всё стихло. А скоро из-за печи и сам Леший показался — страшно заросший да как всегда неуклюжий.

Небрежно буркнув Пете приветствие, будто только вчера с ним расстался, он вскарабкался на лавку.

— Что-то у меня ещё в горле першит, — пожаловался он, подвигая к себе Петин стакан с чаем.

Яга мельком заглянула в его рот.

— А, пустяки, — сказала, — перхоть это. Вот она и першит. Меньше рот разевать надо было. Ну, это не беда, заварю я тебе сейчас зелье, так и перхоть твоя вся исчезнет, и волосы начнут расти прямо на глазах.

— Где почнут расти? ~ поперхнулся чаем Леший. — Это ещё мне зачем?

— Где надо, там и будут расти, — отмахнулась от него бабка, снадобья свои перебирая.

— А ещё вот бессонница меня совсем замучила, — продолжал хныкать Леший. — Не могу уснуть и всё тут, думаю о сотне дел сразу.

— Ничего, — успокаивала его бабка, — вот тебе касторочка, выпьешь — и всё в порядок придёт. Будешь теперь думать только об одном деле…

Дверь от сильного толчка распахнулась настежь, и на пороге во всей своей красе предстал Гоблин заморский, с огромной бутылью в руках и пьяной улыбкой на лице.

— Если ты мне этого не простишь, — прямо с порога заявил он Яге, — то я тебе этого не прощу никогда.

Он бухнул бутыль на стол и радостно сообщил Пете:

— Иду я себе по лесу и вдруг вижу — кто-то пить бросил, представляешь? Вообще-то здешние мужики молодцы, приспособились самогонку из навоза гнать. Одно плохо — коровы за ними не поспевают.

— А кушать-то ты што, касатик, будешь? — засуетилась вокруг него Яга.

— А вот её, родимую, и буду кушать, — ласково погладил пузатую бутылку заморский жених.

Баба Яга захлопотала, по избе забегала, всем угодить стараясь. Лешему салатика из чертополоха наложила, старику чайку нового заварила, жениху своему ненаглядному — супчика горохового налила. А потом за печку унеслась — кровать Пете стелить, почивать чтобы было ему где.