Путь к дому - [5]

В реке спокойной видит в полнолунье.

И за труды в предгрозье сентября

Я получу побольше: имя «лгунья».

Слагать стихи не счёл бы век за труд,

Когда бы все – к Вселенной нараспашку…

…С одной волны

К другой перебегут,

Давая ветру встречному отмашку.

В ДЕНЬ РОССИИ

В День России дожди у закона в почёте:

Перед ними склонил молодую главу.

Ну и Вы, не заметив, что ночь всё короче,

Разрешите стремиться душе в синеву.

Что мне дни, если есть ощущенье потопа:

У всесильного все мы сегодня в плену.

Не ходи, не ходи же на площадь –

похлопать

Говорильне чиновничьей в темь «за страну!»

Перевыборы тех, перевыборы этих…

Всё останется, в общем, на старых местах.

Не идите, дожди, пыл свой хищный умерьте:

Не сбивайте с шиповника лак в лепестках!

* * *

Гуляй и пей, весь двадцать первый век!

Уж очень расплодился человек –

И от него спастись едва ль сумеют

Огонь и воздух, солнце и вода.

Вновь рушатся великие плотины.

Вновь рвутся в едкой плесени картины

Уйти от человека в никуда.

Он так хитёр и немощен!.. И сразу

Он примет к сердцу всякую заразу,

А более всего – из заграниц.

На то открыт в Европу чуткий клапан,

Хоть пеплом из Везувия заляпан.

…А где же сын всех русичей-зарниц?

…И вырвал сердце легендарный Данко,

Чтоб осветилась насыпь полустанка,

Где поезд полминуты простоял

Всё для того, чтоб в воздухе хрустальном

Романтик в двадцать первом, «капитальном»,

Нашёл-зарыл «свободный» капитал.

РАНО УШЕДШЕМУ…

Опередил – на жизнь, а не на час.

Теперь молчи и слушай птичий ропот

На то, что и закат в крови погряз,

На то, что и стихи – не личной пробы.

Молчи. Ты был мне пó сердцу и люб.

И я одним тобой тогда дышала.

…Крепь-яблоко попробовал на зуб –

Сказал, что жизни сласти не хватало.

Ты видишь: странно яблоня цвела –

На холмик твой свои цветы сложила, –

Как будто чайка-странница – бела,

А тьму земли,

как смерть, приворожила.

СЛЕДЫ НА СНЕГУ

Не помню – какая-такая зима

Тогда на дороге у счастья стояла.

И вроде печалью полны закрома,

А я всё тяну на себя одеяло.

Мой правый! Не надо о счастье кричать:

Оно обошло и наш век стороною.

…Вот сам и поставишь

из рая печать

На снег, огорошенный вдовьей зимою.

Кому-то без сердца оставишь следы.

Их кто-то зачем-то использует дважды.

Впервые – когда не сочтёт за труды

Пройти по пути вдовьей скорби однажды.

Пусть после вернётся по ним же к себе,

Такому ещё несозревшему,

дабы

Не бросить в лицо бескорыстной судьбе

Из золота колоса хлебушек свадьбы.

ГНИЛУШКА

Тот июнь,

Где шиповник в огнях

Освещал и крылечко, и дом,

Куплен стужей с тоской на паях:

В девяностых все всходы – на слом!

И лежала вдали от крыльца

Жар-гнилушка в чащобе травы,

По ночам умудряясь мерцать

Для недужной бессонной вдовы.

И мерцала, с порога видна,

То ли в сумраке, то ль в голове,

Чтоб сказать, что хлопочет она

Тут, в саду,

как подмога вдове.

* * *

Не приходит к людям озаренье:

Время стало вовремя седым?

…Чтó висок?

Ему б чуть-чуть терпенья –

Притулился б к жилам голубым.

Напряглись в апреле вены-ветки.

Будут листья в собственном соку.

У осины – северной брюнетки –

Чёрный шлейф висит всё на боку.

Зá зиму кора её замерзла.

…Соки лет ушедших

зарывать

Может только белая берёза…

…И хранит до следующих стать.

* * *

Как дурманит духáми сирени

Уходящий в заоблачность май!

Я не знаю опасней мгновений –

Тяги крови ступать через край.

Впереди – животворное лето.

Безыскусны запасники сил.

…И мотивчик, что «песенка спета»,

В горле – ступором цапли без крыл.

Осторожно по стёклам ступаю:

Прорва битых бутылок кругом.

То осадок Девятого Мая

Выпал снова, как иней, на холм,

Пощадив фейерверки сирени,

Убеждая победный салют

В том, что дней разноцветных сплетенье

Лучше лета, которого ждут.

* * *

Что желаешь, душа, провожая

Год за годом себя на погост?

По зубам, знать, и яблоко рая

И на «Древе познанья» нарост.

Ты уже и поддержки не ищешь

У других, что остались терпеть

Эту крепкую века ручищу,

Без усилья зажавшую плеть.

Ощущаешь минуту покоя

За друзей, населивших свою

Глубину на открытом угоре –

Несомненную месть бытию.

* * *

Салютует назревшими почками май.

Ожила под окошком рябина.

Без испуга

печаль на ночлег поселяй:

Рассмеялась,

как детство, наивна.

День без солнца к себе забрала суета,

В днях безоблачных весь растворила.

На пригорке, где в прошлое тропка крута,

Солнце крышу избы раскалило.

Смотрят окна, что очи слепые, туда,

Где на Волге болтается бакен.

…На «воздушной подушке» судам

иногда

Этот бакен – как старый приятель.

* * *

Отступленье жары? Или осень уже наступила?

Очень хочется пить рыжий, с корочкой хлебною квас.

…У соседки-вдовы босоножки соседка купила:

Много дырочек в них, но они по ноге – в самый раз.

У соседки-вдовы начиналося счастье с печали:

Ветви женской печали накрыли её с головой.

Громко тени рябин о потерянной влаге бренчали,

Называя в повторах наивную кротость вдовой.

От соседки-вдовы не услышали жалоб ни разу.

…И о том, что осколок у мужа – змеёю в груди…

Только тени рябин всё бренчали бесстрастную фразу:

«Старый квас выливают, а ноги живут взаперти…»

* * *

Не Севастополь в звёздах снился:

Недуг любви вдвойне сильней,

Когда стоит морфлот у пирса

В нерусской бухте без огней.

Я поднимаюсь вверх по камню…

Подъём во тьме кромешной – бел!