Путь хеджера. Заработай или умри - [127]

– Мы просто неудачники! – сказал он грустно Джоан в апреле, когда курс акций взлетел. – Неудачники! Ни с того ни с сего решили снова рискнуть (только потому, что Баффет говорил красивые слова по ТВ), а затем испугались так сильно, что больше ни на что не способны. Я уже не доверяю своей интуиции и суждениям.

– Мы пошли не с той ноги в начале года, – ответила она, – и теперь нам трудно взять нужный темп.

– Упустить оживление, или новый циклический бычий рынок, или что бы там это ни было – просто ужасно, – жаловался он. – Баффет был прав. Он-то придерживался своей позиции. А мы вышли из игры как пара любителей.

– Не будь так строг к себе. У Баффета есть все деньги мира, так что он может позволить себе проявлять дальновидность. Мы же были прижаты к стенке.

Джо и Джоан овладели глубокая апатия и безысходность. Они понимали, что не смогут привлечь капитал в новый хедж-фонд. На рынке осталось очень мало активов для хедж-фондов, практически отсутствовали и средства для стартапов и не было совершенно ничего для двух инвесторов, которые снискали дурную славу людей, погубивших огромный фонд. Никто даже слушать не желал о том, что они отказались от старой модели и хотели работать по-новому. Те, кто когда-то заискивал перед Джо, теперь держались с ним сдержанно и отчужденно. Большинство даже не отвечали на его звонки. Они злились на Джо и уже не верили в него ни как в инвестора, ни как в человека. К тому же сплетни о Микки усугубляли ситуацию.

Джо и Джоан были унижены, разбиты и обессилены. Когда Джо задумывался о своем профессиональном будущем, его сковывал паралич и охватывали оцепенение и всепроникающая тупая боль. Джоан воспринимала положение вещей по-философски. Она чувствовала, что еще способна сделать карьеру.

– Сами того не понимая, мы слишком полагались на свой алгоритм, а ведь, по сути, применяли те же методы анализа, что и другие. Чрезмерная увлеченность относительными показателями приводит в итоге к потере понимания, интуиции – словом, всего того, что так важно в инвестировании, – философствовала она.

– О да, конечно! – огрызнулся Джо. – Все мы такие умные теперь, задним умом. Кейнс[42] сказал: «Человеку свойственно привыкать к окружающей среде». Иными словами, на свою погибель мы считали, что наша дурацкая модель будет работать всегда.

Хотя Джо и разыгрывал из себя крутого парня, Джоан знала, как ему больно. На следующее утро, когда он сидел за письменным столом, она подошла к нему и, положив руку ему на плечо, протянула лист бумаги, на котором собственноручно написала строки из стихотворения Лонгфелло:

О, сердце, прекрати стенанья,

Ведь тучам не унять небес сиянья;

Такая же судьба у всех, всегда,

И в жизни дождь бывает иногда,

И дни бывают так тоскливы[43].

Джо прочитал стихи, и его глубоко тронули и они, и рука Джоан, все еще лежавшая на его плече. Он пожал ее и сказал:

– Ну, по крайней мере здесь звучит рифма.

– Так же как и между нами, – сказала она.

– Я знаю, – произнес он и положил лист в карман.

Оба почувствовали, что в этот момент стали еще ближе друг к другу. Вечером в поезде Джо вынул из кармана лист бумаги и еще раз прочитал стихи. Затем он спросил себя, как отреагирует Эмили, если найдет их, – и порвал листок на мелкие клочки.

В один сумрачный дождливый день Джо позвонили с поста охраны в вестибюле здания.

– Пришел Микки Коэн. Говорит, что работал здесь раньше. Он хочет повидаться с вами. Пропустить его?

Джо, конечно же, разрешил, и через несколько минут охранник позвонил снова. Этот армянин от скуки всегда проявлял интерес к известным арендаторам и неизменно называл их по имени каждый раз, когда они входили или выходили из здания.

– Он направляется к вам, Джо. Микки сейчас не очень хорошо выглядит, старина.

«Я тоже», – подумал Джо, но только хмыкнул в ответ на подобную фамильярность.

– Рад видеть тебя, дружище, – громко произнес Микки, обнимая Джо за плечи.

На секунду Джо обрадовался. «Это все тот же старый Микки, бурно выражающий свои чувства», – подумал он. Но затем почувствовал запах алкоголя.

Когда они вошли во временный кабинет Джо и Джоан, Микки крепко обнял ее, а она поцеловала его в щеку. Они заметили глубокие круги у Микки под глазами и одутловатые щеки. Впрочем, в последнее время он всегда выглядел немного опустившимся.

– Так как вы поживаете, ребята, и чем занимаетесь? – весело спросил Микки.

– Пытаемся во всем разобраться, – ответила Джоан. – Как ни странно, сейчас есть скрытый спрос на наши навыки управления инвестициями.

– Мне ли не знать, – ответил Микки и посмотрел прямо на Джо. – А как насчет денег? Вы все еще неприлично богаты?

– Ты шутишь? Я совершенно на мели! Только что умудрился снова потерять деньги, пытаясь заниматься трейдингом на этом ужасном рынке.

– Так сколько вы двое стоите сейчас? После стольких лет партнерства у нас не должно быть секретов друг от друга.

Джо замялся.

– У меня около семи миллионов, – хмуро сказал он Микки. – И не выплачен ипотечный кредит на дом, но я еще не влез в долги. Кроме того, у меня большие расходы на выплату процентов по кредиту, на жизнь и оплату обучения детей.

Джоан сказала, что у нее осталось четыре миллиона.