Путь домой - [16]

Ведьма, похоже, была не одна – костров планировалось целых три штуки. Хорошие такие костры – дрова, аккуратно сложенные и обильно политые водой, и столбы посреди них. Все правильно – к столбу приковывается ведьма (собственно, к двум уже прикованы), а дрова сырые – это чтобы жертва не умерла быстро, а медленно и мучительно зажаривалась. Со знанием дела все организовано, явно старались профессионалы, не в первый раз занимающиеся подобными шоу. Между поленницами, по оставшемуся свободном пространству, лениво прогуливался какой-то хмырь в одежде, напоминающей облачение то ли католических монахов, то ли вообще протестантских священников. Ну точно – господствующая религия здесь явно не православие. Ничего удивительного, конечно – православие без государственной поддержки во все времена было не слишком жизнеспособно, так что если нашелся ушлый святоша из конкурирующей конторы, шанс у него наверняка был. Судя по происходящему, шансом он воспользоваться сумел и теперь пользовался плодами собственных трудов, что, в принципе, вполне логично.

Между тем, к третьему столбу тоже начали кого-то приковывать. Курсант присмотрелся, благо на зрение никогда не жаловался. К левому столбу прикрутили старуху, по виду – классическую ведьму, точно такую, как изображали на иллюстрациях к приключенческим книгам. Рыхлая, расплывшаяся, крючковатый нос… Словом, вечером увидишь – до утра спать не будешь.

У среднего столба повис на цепях мужчина лет сорока – невысокий, худощавый, с изрядно заплывшим от побоев лицом. Похоже, признания здесь выбивали по тому же методу, что и в средневековой Европе. Одет, правда, в отличие от старухи, довольно богато, можно сказать, щегольски – салатового цвета рубаха, дорогие на вид штаны… Вот сапог не было, но оно и понятно – кто будет портить огнем хорошую вещь, которая вполне может кому-нибудь пригодиться? Одежда, правда, была грязная и драная, ну да в этом тоже ничего особенного не было – палач, видимо, не был любителем прекрасного, а мертвому шмотки тем более ни к чему.

К третьему столбу сейчас приковывали девушку. Ее то за что? Похоже, опять же по примеру Европы – не дала кому надо, вот и объявили виновной во всех смертных грехах. Внешность разглядеть было довольно сложно – к Петру она была спиной, да и расстояние все-таки приличное… Хотя, опять же, если с земным средневековьем параллели проводить, должна быть красивой – европейцы, как и положено варварам, почему-то самых красивых и жгли. Ну и хрен с ней, все равно она обречена. Бросалась в глаза только некоторая замедленность ее движений – то ли опоили чем-то, чтоб не дергалась, то ли еще что-то сделали. А может, просто били до тех пор, пока смерть не стала казаться ей желанным избавлением от пыток. Во всяком случае, девчонка не визжала и не брыкалась, равно как и ее товарищи по несчастью.

Оставалось только досмотреть спектакль до момента, когда будут подожжены дрова и все внимание толпы будет приковано к происходящему, а потом тихо и незаметно слинять. А то еще найдется какой-нибудь юродивый, заорет, что вон тот чужеземец – тоже колдун, раз смотреть не хочет, и у кого-то обязательно появится желание разложить четвертый костер. Толпу легко зажечь, а вот успокоить куда сложнее. Курсант не сомневался, что уж он-то выберется, в крайнем случае, достанет бластер и в два счета сам зажарит всех здесь собравшихся, еще и половину города разнесет на кирпичики, но капитана подставлять не хотелось – ему еще не раз придется заходить в этот порт и дурная слава может сослужить ему плохую службу. Как его примут после этого, догадаться было несложно.

Вот тут-то судьба и подбросила Петру очередную шутку, неясно, правда, хорошую или плохую. Был ведь, был в средневековье обычай, о котором Петр слыхал, и который, как оказалось, присутствовал и здесь. Короче, вышел какой-то жлоб в рясе и проорал нечто вроде "Кто считает, что приговор вынесен неправильно, может выйти на божий суд за любого из приговоренных". Естественно, никто не вышел – дураков нема с церковью проблемы наживать, тем более что церковь представлял монах, без оружия, но с движениями опытного бойца. Видимо, здесь божий суд вершился голыми руками, без пролития крови, так сказать. Вроде, в средневековье так было принято. Так вот, местные промолчали, а Петр влез. Сдуру, наверное, приключенческих книг в детстве перечитал. И естественно, за девушку. Ну что тут сказать – рефлексы впереди мозга сработали, а может, гормоны взыграли, как-никак, несколько месяцев воздержания – не шутка.

Толпа радостно взвыла в предвкушении еще одного бесплатного зрелища, на сей раз неожиданного и потому еще более интересного. Перед Виноградовым мгновенно расступились, давая дорогу, и он, мысленно проклиная собственную глупость, зашагал к центру площади, уже почти равнодушно слушая вопли монаха о том, что в случае проигрыша его имущество переходит в собственность церкви, а сам он признается еретиком и колдуном.

– Благородный господин желает биться на мечах? – с издевательской вежливостью осведомился один из трех монахов, которым, похоже, предстояло судить встречу. Создавалось впечатление, что в победу курсанта он ни на миг не поверил.