Путь домой - [17]

– Нет, не вставай. Если ты сейчас встанешь, я сделаю тебе еще больнее, – сердито предупредила его Мамуля.

Мужчина смотрел на нее, не мигая.

– Уходи, – сказала ему Мамуля.

– Ты сломала мне запястье.

– Нет, не сломала. Хотя и могла это сделать.

– Я тебя убью.

– Нет, ты сейчас в моем доме, и если ты когда-нибудь приблизишься ко мне опять, то это я тебя убью, – свирепо сказала она. – А теперь убирайся. Нет, я же тебе сказала, не вставай! Ползи. Давай, давай. Выползай, пока я еще добрая.

Я озадаченно наблюдала, как мужчина ползет на карачках в сторону входной двери. Я двинулась к нему, чтобы обнюхать его, но Мамуля резко крикнула:

– Белла, нельзя! – так что я съежилась и села. Я знала, что сделала что-то, что рассердило ее.

– Меня сейчас вырвет, – выдавил из себя мужчина.

– Не здесь. Иди вон.

Мужчина дополз до входной двери, открыл ее и, пошатываясь, встал на ноги. Он повернулся и начал что-то говорить Мамуле, но она тоже подошла к двери и захлопнула ее перед его носом. Я слышала, как он упал на ступеньки, потом, петляя, двинулся прочь, и его запах стал удаляться и постепенно становился все слабее и слабее.

Мамуля долго стояла у двери. Она была такая грустная. Я подошла к ней и ткнулась носом в ее руку. Рука была мокрой, потому что она вытирала ею свои глаза. Я ужасно сожалела, что была плохой собакой.

– О Белла, почему я никогда ничего не могу сделать как надо?

Когда она села на диван, я взобралась туда же, чтобы побыть с ней, и положила голову ей на колени. И почувствовала, как какая-то часть ее напряжения и грусти мало-помалу уходит. Я дала Мамуле успокоение. Это было важнее, чем гулять, важнее, чем помогать кормить кошек, – это было самое важное из всего того, что я когда-либо делала. Я поняла, что должна сидеть с Мамулей до тех пор, пока буду ей нужна.

Она погладила меня.

– Ты хорошая собака, Белла. Хорошая, хорошая собака.

Одна из штук в доме, которую я научилась узнавать, называлась «телефон». Она была металлическая, и мне никогда бы не захотелось с ней поиграть, но Лукас и Мамуля говорили о ней часто. Иногда они прижимали телефон к щеке и говорили со мной, но я никак не могла взять в толк, что они хотят мне сказать, и при этом они никогда не давали мне лакомств.

Пока я лежала, прижавшись к Мамуле, она приложила телефон к щеке.

– Лукас, ты сейчас можешь говорить? – спросила она. При звуке его имени я подняла глаза. – Я просто… В общем, сюда приходил Брэд. Нет, я в норме. Не знаю, мы ведь не делали секрета из того, что переезжаем сюда, так что он мог узнать это от кого угодно. Пришлось ему немного наподдать. Он был… Не знаю, чем он накачался. Наверняка упился текилой. И еще он очень любит покурить опиум. Нет, тебе не надо приходить домой. Я чувствую себя хорошо, ведь здесь Белла.

Я завиляла хвостом.

– Я просто хотела сказать тебе, что всегда боялась, что, если увижу его снова, меня потянет в его мир. Боялась, что захочу вернуться к нему и к той жизни. Как будто какая-то часть меня не верит, что я действительно в завязке. Но когда он вошел в дом, я сразу поняла, что никогда не сделаю этого вновь. Ни с собой, ни с тобой. Я чуть не потеряла тебя – нет, послушай – я знаю, что тебе пришлось из-за меня пережить, и сейчас я просто хочу сказать, что тебе не надо беспокоиться на мой счет. Больше никогда. Ты меня понимаешь? – Мамуля немного помолчала, словно прислушиваясь. – Да, я пойду завтра на собрание группы. Я тоже люблю тебя, родной.

Мамуля положила телефон на диван. Она все еще была охвачена тревогой. Я переползла с дивана к ней на колени. И постепенно напряжение отпустило нас обеих.

* * *

Когда Лукас взял меня с собой, чтобы покормить кошек в следующий раз, я почуяла, что в логове появилась еще одна кошка. Она не вышла на свет. Кошки, как я поняла, не очень-то любят людей.

– Я говорил с Одри, и она сказала, что они теперь ничего не могут сделать, потому что Гантер прикрепил к забору табличку: «Частная собственность. Посторонним вход воспрещен», – сказал Лукас Мамуле.

– На его месте я была бы счастлива, что они готовы изловить тех кошек, которые еще остаются там. Ведь тогда в выигрыше были бы все.

– Не знаю, что у него на уме, – вздохнул Лукас.

– Хочешь, я помогу тебе управиться с сетями, которые она к нам завезла?

– Честно говоря, нет. Я бы предпочел, чтобы ты просто сидела на крыльце и смотрела, не появится ли Гантер.

Лукас пристегнул к моему ошейнику поводок. Гулять! Мы перешли улицу, но у нас не было с собой никакой еды. Лукас толкнул забор, отогнул вперед его край, протиснулся в щель, потом хлопнул в ладоши, зовя меня за собой, поднял меня, перенес на ту сторону и поставил отогнутый край забора обратно на место.

– Ух, какая ты стала тяжелая, – пробурчал он.

Лукас велел мне сидеть, и я стала смотреть, как он поднимает с земли какие-то одеяла с пришитыми к ним деревяшками. Одеяла немного пахли кошками и были такими тонкими, что я могла видеть сквозь них его руки.

– Ну как, Белла, ты готова?

Я завиляла хвостом. Лукас отстегнул от моего ошейника поводок.

– Ну вот, используй свой шанс. Вперед, Белла! Вперед!

Лукас махнул одеялами. Я напряглась. Что же я должна сделать?