Путь дипломатии - [14]

— А борода, между прочим, вам к лицу! — весело сказал он.

По его лицу расползлась широченная улыбка. Меньше всего я ожидал, что Товуд обрадуется мне.

Но искренняя радость на его лице обескуражила меня. Он раскрыл объятия и пошел навстречу. А я собирался убить его!

Я ничего не мог понять! Что это? Гипноз, которому Кафирия подвергла Товуда? Он так искусно притворяется? Что?

Товуд никогда не казался мне столь изощренно хитрым человеком, чтобы играть какую-то роль, но я мог жестоко в нем ошибаться. И все-таки, я не ошибся. Вскоре все прояснилось.

— Барон Товуд прежде, чем признать во мне бывшего друга, ответьте мне на один вопрос: зачем вы помогали герцогине в гостинице в Литоро? — спросил я его.

— Я вас не понимаю, — немного растерянно сказал он, — о какой гостинице вы говорите?

Прошло много времени и, возможно, он забыл. Так я напомню:

— В последний раз мы виделись с вами в Литоро. Мы пили вино.

— Да! Да! Да! Да! Чудесное вино было, припоминаю.

— Не такое уж и чудесное оно оказалось, по крайней мере, для меня. Так почему вы предали нашу дружбу? Я вам доверял.

— Что?! — его неподдельное удивление и это восклицание: "Что?!", привели мен в замешательство.

— Объяснитесь же, наконец, что вы имеете в виду! — с досадой сказал он.

— Наша с вами встреча имела для меня самые неприятные последствия.

— Я действительно не понимаю, о чем вы говорите.

— Вы признаете, что были в гостинице в Литоро?

— Да.

— Вы пили со мной вино?

— Да. Но к чему все эти расспросы? Вы в чем-то подозреваете меня. Да? Это так? Скажите, демон вас разрази!

— Да! Я подозревал вас в сговоре с герцогиней Джоку! Меня опоили какой-то отравой, подсыпанной в вино, и украли одну важную вещь и важный документ.

— Постойте! Этого не может быть!

Он выглядел очень растерянным.

— Но…

Товуд залез в какой-то шкаф и долго там рылся.

— Вот ваш плащ, Льен, я сохранил его в память о вас.

— Плащ! Да, это мой плащ — так он был все это время у Товуда! Он сохранил его.

— Боюсь, что я несправедливо о вас думал, барон, если это досадная ошибка и интрига, в которую вас втянули против вашей воли, то прошу принять мои искренние извинения.

— Но, скорее всего, вы также несправедливы в отношении герцогини. Можно ли бросаться такими обвинениями в адрес столь знатной особы?

— Нет, уж тут я не ошибаюсь — это точно! Как же мы с вами расстались?

— Я не помню — кажется, мы выпили лишнего, и я проснулся в своей комнате, а вас там уже не было.

— Так мы даже не попрощались?!

— Я не помнил этого.

Товуд не был артистом. Сыграть радость при виде меня, столь недоумение, растерянность, — я склонен был ему поверить. Вероятно, Кафирия чем-то околдовала его. Теперь мне пришлось извиняться за свои подозрения.

Товуд пригласил меня сесть, и я не стал отказываться — мне было интересно побеседовать с ним.

— Но как же вы провели все эти годы?

Он как будто не видел разницы между нами. Словно я был для него по-прежнему графом Улоном, равным ему по званию и по положению в обществе. Барон сумел пролить бальзам на мое растоптанное самолюбие.

— Я был в дальних краях, если вы помните, мне запретили появляться в Мэриэге. Так что сейчас я нарушаю королевский приказ.

— Ах, поверьте, вы не единственный кто делает это! — засмеялся Товуд.

"Так он в оппозиции королю"! — с удовольствием подумал я.

— Я совершенно далек от всего, что происходит в столице, и если бы не мои личные дела, то еще долго бы не появился здесь.

— Мэриэг сильно изменился. Теперь здесь всем заправляет некая баронесса Авеиль Сав. Она возглавила орден Черного лиса. Многие противились этому, но ее власть при дворе огромна.

— А что случилось с графом?

— Он плохо кончил — старческое слабоумие.

— Хм. А что с Аров-Мином?

— Его убили.

— Как странно! И кто?

Товуд пожал плечами.

— А король?

— Король очень дружен с этой баронессой Сав. Во всем ей потакает.

— Так она его любовница?

— Отнюдь. Я не знаю: в каких они отношениях, но не любовники, это точно.

— Кто же теперь фаворитка?

— Король изменил своей любимой Бессерди. Она позволила себе какие-то резкие замечания в его адрес и ее отравили. Во всяком случае, так говорят. Тамелий после смерти Бессерди приблизил к себе Шалоэр, затем сменил ее на блондинку Фелису.

— Чем занимается Миролад Валенсий?

— Ему приходится делить власть с Локманом и Сав. Он ненавидит обоих.

Новостей было достаточно, но я хотел услышать что-либо о своих друзьях.

— Орантон отдалил их от себя, — сообщил мне Товуд, — зато приблизил одного очень ловкого человека, графа Влару.

Услышав это имя, я сразу напрягся. Вот кого я уж точно не хотел увидеть в числе живых. Я хорошо помнил ту историю с его отцом. Я помнил про измену Алонтия. Я помнил все. И мне очень захотелось его уничтожить.

Попрощавшись с бароном, с просьбой хранить мое появление в секрете, я думал о том, как мне забрать у Кафирии камень и документ.

Амулет для создания личины помог бы мне в этом, но Гротум не захотел мне оказать услугу, да и кому она доверяет настолько, чтобы показать местонахождение этих вещей. Кому доверяет она? Пожалуй, никому! Но я мог воскресить незабвенный образ Френье. Нет! Она не поверит, решит, что это колдовство, но возможно потянет руку к своему тайнику, чтобы извлечь камень. А почему он должен быть в тайнике? Вероятно, она носит его на своем теле. Нет, это не годится! Войти в ее дом под покровом плаща и… обыскать его? Это может помочь. Так, я однажды узнал о тайнике Рантцерга. Достаточно просто понаблюдать. Но если на ней камень, обладающий магией, то она может узнать о моем присутствии. Но ведь у меня тоже есть камень, извлеченный из меча. Он был на цепочке, висевшей на шее.