Путь диких гусей - [2]

Долго шли в полуночную сторону вслед за весенними птичьими стаями. По глухому урману шли от реки к реке, от озера к озеру, пока не достигли нынешних своих владений.

И с тех пор зовется тот путь — Путь диких гусей…

Многие умерли в сибирской земле от коварных болезней, зимних морозов, от дикого зверя. Но кто выжил, тот стал хозяином новой земли.

Женщины нарожали им детей, из них вышли воины. Стали смело глядеть они в полуденные страны, откуда изгнаны были.

И однажды налетели оттуда узкоглазые и кривоногие всадники на низкорослых конях, с тугими арканами у седла. Великое множество их навалилось на сибирцев. Не одолеешь…

Кто поднял против них оружие — убили. Молодых девок к себе забрали. Остальным сказали: "Вы теперь подданные Великого Кагана Чингиза. Будете дань платить и воинов в войско его слать. За ослушание — смерть!"

Так стала Сибирь задворками Джучиева улуса. Влилась в Орду…

Но однажды развалилась Золотая Орда, как пиала, упавшая на камень. Отделилось и Сибирское ханство. Обустроило свою столицу Кашлык-Искер. Стали у сибирцев свои ханы. Были среди них и добрые и злые. То народ помнит, да не всякому расскажет. А более других памятен для Сибири хан по прозвищу Кучум, что означает "пришелец". Вот о нем и пойдет речь.

Книга первая. ПУТЬ ДИКИХ ГУСЕЙ

ПУТЬ В ДВА ЧАКРЫМА

До Кашлыка осталось два хороших перехода. Протяни руку — достанешь. Но нет сил… Нет желаний… Будь проклята эта страна!

Падают от усталости кони. Не смотрят друг на друга воины. Устали… Нет сил отогнать от себя проклятых комаров. Сказать слово. Выругаться. Сплюнуть горечь изо рта.

Кони утром не идут к хозяину. Нукеры не желают вставать, не хотят седлать коней и весь день трястись в ненавистном строю.

Как ненавистны всем потертые седла! Боль от одного взгляда в седло! Болят стертые ягодицы. Язвы в паху. От комаров чешется все тело. Слезятся глаза. Гной капает вместо слез. Соль и песок во рту. Не ворочается язык — будто огромная рыбина во рту.

У пищи нет запаха. Все пропахло мочой и потом. Никто давно не слезал с коня, чтоб помочиться. Тя-же-ло… Нудно… Бо-ль-но…

Кони не боятся ни крика, ни удара плетки. Подковы стерлись в осиновый лист. Истончилась подпруга. Солью проедены до дыр потники, Вся шкура в проплешинах. Хвосты в колючках. С удил капает желтая слюна с кровью.

"ПИТЬ — ПИТЬ — ПИТЬ…" — несется над сотнями непрерывный вздох. А воды кругом море! Вода в реках. В речушках. В болотах.

От сибирской воды у воинов пучит брюхо. Со страшными проклятиями катаются они по изумрудной траве, орут зверем, проклиная все вокруг.

Плохая страна! Дрянная страна! Подлый народ!

Все погано!

Все гнусно!

Все паршиво!

Будь проклят день, когда они согласились пойти в набег!

Где обещанные богатства?!

Где красивые девки?! Где сражения?!

Их обманули! Заманили в болота!..

Все держатся из последних сил.

У всех искусаны губы от ненависти. Ненависти на весь мир.

Тронь любого — зазвенит, как тетива на луке.

Надави — разбегутся. Лопнет строй. Рассыплется. Кинутся грабить селения, убивать, насиловать.

Неимоверными усилиями удерживают юзбаши[1] строй. Сыплют ругательства, грозят карами, смертью.

Смертью? Да кому она сейчас страшна?! Смерть! Ха! Пошла она кобыле под хвост! Дай вина! Дай баб!

Бешенство у каждого в глазах!

Бе-шен-ст-во!!!

Ненавидят нукеры юзбашей. Ждут случая поквитаться.

Припомнить обиды.

Ох, как мечтает каждый раскроить череп ненавистному начальнику! Выкрутить руки! Завязать тело узлом! Заткнуть орущую пасть сапогом! Выпустить кишки! Выдавить выпученные глаза! Разорвать на части!

Сброд, а не войско! Где хан набрал таких?! Звери! Отбросы с базаров Бухары…

У хана свои планы. Он такой же изгой, как они.

…Одинокая фигура у вечернего костра. Будто обгорелый пень торчит, не шелохнется. Глядит на огонь.

Он собрал войско. Он привел их сюда. Он тот кол, вокруг которого ходят, как жеребцы на привязи, все нукеры и юзбаши. И шейхи, идущие следом. Он завязал хитрым восточным узлом всех их в один узел. Весь этот сброд у него в кулаке.

В случае удачи — они его вознесут и прославят. В случае поражения — разорвут конями. Помочатся на останки. Он это знает. Знает, чем рискует — головой. Свою голову он поставил на кон. Вместо денег. Их у него нет. Он сын бухарского правителя Муртазы. Младший сын. Но нет у него своих улусов. Нет верных нукеров. Нет жен. Нет наложниц. Нет табунов… Даже имени нет. Имени, которое звучало бы гордо. Имя дают за отвагу, за хитрость, за ум, за коварство, за богатство.

Его имя — Кучум.

Странное имя. Не имя, а шипение змеи,

Свист стрелы, ударившей в тело.

Ку-у-у — воют глухим февралем голодные волки.

Чу-у-у — тянет поземка из темного леса.

М-м-м — набычив рогатую голову, скрипят из урмана сохатые.

Нет в имени ласки, нет добра, нет света. Только страх, испуг.

Он — чужак на этой земле.

Ку-чу-м!

Он — враг этой земле.

Ку-чу-м!

Он — наместник Аллаха на этой земле.

Ку-чу-м!

Оно и имя, и прозвище, и путь земной. Ку-чу-м!

Судьба его. Судьба странника. Перекати поле. Великое поле Золотой Орды. Он ее колос. Ее семя. Семя рода великого Чингиза.

Почка от ветки Шейбани-хана. Внук хана Ибака. Сын Муртазы.

"Хан?! Ха-ха-ха!!! — ржали в лицо его братья. — Ты пес шелудивый! Ублюдок, рожденный от простой девки! Твое место на помойке с такими же шелудивыми псами и шакалами. Радуйся, что тебе оставили жизнь, ханский выкормыш. Все самые жирные объедки — твои! Ха-ха-ха!!!"