Путь черпия - [27]

Епископ по всем правилам отпел пар без вины убиенных жертв и наложил урну погребения. Теперь телесная оболочка стала просто плотью, а пар несчастных сможет предстать пред Трёхликим и Люцием Безступым.

После свершения таинств Алберт установил в проём сорванную с петель дверь и завесил всё снятой с окна шторой. Лицезрение места смертоубийства нисколько не прибавляло сил, а наоборот — веяло обречённостью.

Бенджамин и Артур наскоро обследовали оставшиеся комнаты. В результате осмотра группа обзавелась двумя почерневшими от сырости пальто, растоптанной шляпой, пиджаком и несколькими старушечьими накидками.

Ради безопасности заблокировали все окна койками и шкафами, оставив лишь то, через которое попали в барак.

Устроились в кладовке. В изолированном помещении было проще согреться и при этом не обозначить своё присутствие. Люди уселись вдоль стен, прижимаясь друг к другу плечами. Юнга установил посередине комнатки две припасённые керосиновые лампы. Стало светло и тепло. Теперь можно и абстрагироваться от окружающего мира.

Артур в очередной раз проверил обстановку вокруг барака. Везде царили тишина и покой. Если не считать мелких падальщиков, так и не отставших от группы. Стая притаилась в пятидесяти ярдах севернее, укрывшись у рухнувшей водонапорной башни.

Бенджамин достал из подсумка прихваченный кусок зайчатины и горбушку хлеба. Заморив червяка и обогревшись, путники начали готовиться ко сну.

Когда в кладовке наступила тишина, Брюмо незаметно выскользнул наружу. Усевшись напротив выбитого окна, он погрузился в молитвенную медитацию. Многочисленные практики научили его в большой мере использовать свою веру. Сейчас бренное тело набиралось сил, а пар возвышался над миром.

* * *

Парящее сознание ласкалось в лучах восходящего солнца. Сплетясь с божественными нитями, оно расслабленно поглядывало на простирающийся до горизонта лес. Под натиском необычайно жаркого утра, серебрившийся всю ночь иней медленно сползал с острых верхушек сосен. Где–то на опушке леса недовольно захрюкал матёрый кабан. Он только проснулся, когда к его лежанке заявились незваные гости. Поднявшийся было визг оборвался предсмертным хрипом.

Епископ открыл глаза. Рука коснулась костяного навершия эфеса. Голова ещё кружилась от снизошедшего пара. В ушах не прекращало звучать эхо последнего хрипа кабана. Что ему предшествовало? Брюмо метнулся к кладовке. Костяшки пальцев застучали по полотну двери.

— Подъём! Живее!

Артур вскочил и принялся расталкивать остальных. Женщина среагировала мгновенно. Зажав рукой рот дочери, она зашептала ей на ухо. Девочка открыла глаза. Едва услышав слова матери, тут же закрыла их. За последние дни ребёнок усвоил самое важное правило в своей жизни — хочешь жить завтра — закрой рот сегодня. Глаза закроются сами.

— Снова они? — Артур быстро моргал заспанными глазами.

— Возможно. На краю восприятия что–то… — слова епископа прервал жалобный плач койота.

Судя по звукам, поблизости разыгрывалась настоящая трагедия. Сначала раздался лай. Потом странный, ни с чем не сравнимый звук удара. Как будто на корову скинули рояль. Заскулила умирающая сучка. Стая завыла, призывая сородичей в бой. Под сваленной башней началась лютая грызня. Рычание переплелось с заливистым гоготанием.

Артур обратился к своим верным помощникам. Сознание тотчас пронзила молния. Опасность! Он зажмурил глаза, представляя, как возносится над бараком. Ничего не произошло. Что случилось? Может, он ещё не проснулся. Сконцентрировавшись, Артур снова попытался взлететь. Опять ничего. Внутри начала разливаться паника. Губы сами собой произнесли:

— Пустоголовые?

— Не похоже. Те ржут иначе.

— Может, койоты, — предположил Бенджамин. — Отец говорил, они нынче по всем лесам шастают.

— Хотел бы я, чтобы ты оказался прав, сын фермера, — Брюмо прикинул расположение сил. — Кстати. Прошвырнись–ка. Найди способ, как попасть на крышу.

— Понял, — с недовольством произнёс Бенджамин и исчез в темноте коридора.

— Руперт, Сэм, охраняйте женщин. Джоффри, по моему сигналу будь готов заблокировать окно, — епископ кивнул на рядом стоящий шкаф. — Артур, Алберт, со мной наружу. И прихватите свои игрушки.

Брюмо отчеканил, как отрезал. Если у кого–то и возникло сомнение в правильности действий епископа, никто не осмелился их высказать. Как никак, а церковник уже несколько раз спасал их жизни. Сонливость как рукой сняло. Пришло время вступить холодному расчёту.

Оказавшись снаружи, Артур осмотрелся. Хотя что нового здесь можно было увидеть? Позади окно барака. По бокам длинные стены. Впереди — вымахавший под три ярда сорняк. Черпий вопросительно взглянул на епископа. Священник многозначительно кивнул — терпение!

Между тем бойня у водонапорной башни близилась к концу. Рычание и лай практически потонули в зловещем гоготе. Оставшийся в живых койот упорно отбивался от неизвестной напасти, пока наконец не издал последний вой. Наступила тишина.

Брюмо дал знак спутникам следить за заросшим полем, а сам осторожно двинулся в обход барака. Дойдя до угла, он нырнул под завалившийся на стену столб с пожарным колоколом.

Оставшись наедине, парни встали спиной к спине. Юнга, не дожидаясь развития событий, принялся за взведение подаренного монахом арбалета. Ловко уперев в землю стремя, он двумя руками накинул тетиву на орех и вставил болт. Артур на всякий случай вытащил из–за ремня молот. До слуха долетели едва различимые звуки. Шелест. Хруст. Звуки не приближались, а как будто расходились в разные стороны.