Путь «Чёрной молнии» - [13]

— Да, Лукич, нелегко такое пережить, сочувствую тебе. Ты мне точно скажи, что намерен делать? Зарыться в нору, тогда нам с тобой не по пути.

— Гриша, а ты что предлагаешь, против такой махины разве попрешь? Я не против борьбы с этими гадами, но как ты себе это представляешь?

— Если ты со мной, то будем пробираться в Новосибирск, у меня там надежные люди.

— Это Новониколаевск переименовали в 20-х годах?

— Да, большевикам не понравилось старое название.

— Я видел тебя в деле Гриша, потому принимаю твое приглашение, вдвоем куда сподручнее. Теперь ты скажешь, кто ты?

— Я действующий офицер царской армии, никто меня не увольнял и не лишал воинского звания. После сегодняшней ночи нет смысла ждать от моих соратников по организации каких — либо действий. Кругом идут аресты. Люди бесследно исчезают за стенами НКВД.

Чего мне ждать? Я буду дальше бороться с большевистской заразой. Сегодня я продолжил счет трупам этих нелюдей. Ты умеешь стрелять?

— В своем крае был знатным охотником.

— Вот и замечательно, — Балагурзин протянул ему револьвер, — бей эту сволочь. Меня в действительности зовут Мироном.

— Понимаю, — улыбнулся Михаил, — конспирация.

Они крепко пожали друг другу руки, скрепив свой союз в дальнейшей борьбе против большевиков.

Полмесяца им пришлось пробираться в сторону Новосибирска. После того, как добрались до слияния двух рек: Оби и Томи, они переправились с помощью людей на лодке на левый берег и продолжили свой путь. К концу августа они прошли село Топильники и достигли притока Оби — реки Черной. На другом берегу осталось село Вороново. Только присели передохнуть, как вдруг услышали беспорядочную стрельбу на противоположном берегу. Спрятавшись в густых зарослях, они стали наблюдать за рекой и увидели, как двое мужчин: один был одет в военную форму, но без знаков различия, а другой в гражданскую одежду. Отыскав в камышах лодку, мужики быстро переправлялись на их сторону. Затем Мирон и Михаил заметили, как человек десять НКВД-эшников устремились за беглецами в погоню.

Пришлось подняться в пихтовый лес и занять удобные позиции, а что беглые побегут именно сюда, Мирон был уверен, тайга клином подходила к реке. Когда два человека пробежали мимо, Балагурзин и Берестов открыли прицельный огонь по чекистам. Опешившие от внезапного нападения неизвестных, преследователи залегли и только после того, как двое из них безжизненно распластались на земле, сотрудники НКВД были вынуждены прекратить погоню и спуститься к реке. Мирон поднялся во весь рост и грозно прикрикнул на беглецов:

— Стой! Руки вверх! А ну, граждане хорошие, встали лицом к дереву и быстро отвечайте на вопросы. Вы кто и почему вас преследуют НКВД-эшники?

— Мы только что бежали из-под стражи, недалеко в деревне Михеевка органы НКВД арестовали около сорока человек.

— Кажется, в нашем полку прибыло, — улыбнувшись, сказал Михаил и опустил револьвер.

— Предлагаю углубиться в лес на значительное расстояние, а затем продолжить знакомство, — Мирон обвел всех взглядом.

— Не возражаем, — ответили дружно Илья и Петр, обрадованные внезапным стечением обстоятельств, положительно обернувшихся в их сторону.

— Я знаю тут недалеко землянку, но сначала мы пройдем по ручью, чтобы собаки не нашли нас по следу, там и отсидимся, — предложил Илья.

— Вы значит местные? — спросил Мирон.

— Так точно.

— Ты военный?

— До сегодняшнего дня находился в составе РККА, — ответил Илья, — а тебя это смущает? — Михеев обратил внимание на хмурое выражение лица вооруженного мужчины.

— А ты, как думаешь? — недоверчиво спросил Мирон.

— Ладно, мужики, потом будем выяснять свои политические взгляды, а сейчас бежим в тайгу, — предложил Михаил Берестов.

Четверо мужчин доверившись проводнику — Илье, углубились в пихтовый лес и исчезли за густыми кустами смородины.

Михеев вел группу уверенно, он знал здесь каждую ложбинку, каждый ручей. Сколько раз ему пришлось охотиться в этих краях и с отцом и одному, так что он мог с закрытыми глазами найти любое место. Добравшись до ручья, беглецы сначала напились вволю, а затем долго шли по воде и наконец, добрели до небольшой таежной речки «Лосихи», ее воды текли вглубь непроходимой тайги. Остановились на привал, и первым заговорил Илья:

— Я так понимаю, что вы тоже без еды?

Михаил Берестов снял с плеча котомку, достал сверток и, развернув его, выложил на траву лук, соль и краюху хлеба.

— Да, не густо, — покачал головой Петр.

— Что будем делать? — спросил Илья.

— Сначала расскажи о себе, — предложил Мирон, — судя по твоему откровению и обмундированию, ты служил в Красной армии, и честно говоря, мне с такими не по пути.

— Много ты обо мне знаешь, если взялся судить с ходу, — огрызнулся Илья, — сам — то ты кто будешь?

Мирон вытащил наган и, взведя курок, направил стволом в грудь Михееву Илье.

— Я первый спросил, так что отвечай.

— Э-э, мужики, вы чего распетушились? Мы все сейчас в одном положении находимся, поймают — сразу к стенке поставят без суда, — Берестов пытался одернуть затеявших ссору мужчин.

— Хорошо, я отвечу, — согласился Илья, — до сегодняшнего дня я служил в РККА в звании капитана и никак не предполагал, что мой знакомый снимет с меня все регалии и арестует, как «врага народа».