Путь. Чему нужно научиться у древних китайских философов - [10]

Однако моменты «как будто» могут послужить отправной точкой колоссальных сдвигов.

Вернемся к тому, с чего начинали главу, – к игре в прятки с четырехлетним ребенком. Как она укрепляет отношения? Эта игра как раз и представляет собой ритуал «как будто». Она позволяет меняться местами: малыш, обычно такой беспомощный, оказывается в роли сильного и доказывает свое превосходство тем, что находит взрослого. Взрослый же изображает несмышленыша, который не умеет даже толком спрятаться. Разумеется, ребенок знает: взрослый знает, что его видят. Однако ритуальный сценарий требует, чтобы малыш перехитрил взрослого.

Такой обмен ролями нарушает привычный уклад. Малышу он дарит ощущение состоятельности, которое он будет помнить и после окончания игры. А непогрешимый (по крайней мере, в глазах ребенка) взрослый может почувствовать себя слабым и уязвимым. Игра не делает его глупее. Напротив, помогает ему шлифовать тонкие грани своей личности, которые могут пригодиться в других ситуациях: восприимчивость, чуткость, умение легко относиться к жизни и не цепляться за власть.

Главное, чтобы участники понимали, что это игра, что они перешли в альтернативную реальность, где можно воображать себя кем угодно. Если у них получится, то такие моменты, как игра в прятки, не только помогут им построить более теплые и уважительные отношения, но и повлияют на то, какими людьми они станут в будущем. Многократно повторяемые ритуалы разовьют в них качества, которые в конечном итоге улучшат их отношения с окружающими.

Ритуалы «как будто»

Почему мы говорим «пожалуйста» и «спасибо»?

Три века назад структура европейского общества и общественные отношения все еще полностью определялись наследственной иерархией. Если крестьянин говорил с помещиком, он употреблял одни учтивые выражения, а если аристократ снисходил до разговора с крестьянином, то использовал совсем иную лексику.

Когда в больших городах начала развиваться рыночная торговля, представителям разных классов открылись новые пути взаимодействия. Выработались ритуалы, при помощи которых покупатели и продавцы могли вести себя как равные, хотя на самом деле таковыми не являлись. Обмен вежливыми «спасибо» и «пожалуйста» создавал для участников общения пространство, где они могли ощутить некое подобие равенства.

Мы тоже совершаем этот ритуал «как будто». Представьте, что вы сидите за обеденным столом, и ваш сын (или племянник, или внук) требует: «Дай мне соль». Если ребенок маленький, вы решаете, что он еще не научился хорошим манерам, и отвечаете: «Ладно, только что надо сказать еще?..» Или: «А волшебное слово?» Возможно, он ответит не сразу, и тогда вы будете настаивать: «Что еще надо сказать?..» И так до тех пор, пока ребенок не скажет: «Пожалуйста, дай мне соль». Вы передадите ему соль, но не оставите его в покое, пока он не произнесет «спасибо».

Зачем мы так делаем? Ведь ребенок ясно дает понять, что эта шарада кажется ему нелепой. Но для него это возможность поучаствовать в ритуале, в котором он как будто обращается к равному себе человеку. Вы делаете это не для того, чтобы запрограммировать ребенка на определенную модель поведения; вы помогаете ему понять, что значит попросить о помощи такого же человека, как он сам, и что значит выразить благодарность за помощь.

Если он просто зазубрит вежливые слова, этого будет недостаточно. Конечно, приспосабливаясь к жизни в обществе, ребенок вначале механически повторяет за взрослыми. Но со временем он начинает понимать смысл того, что делает, и ориентироваться по ситуации. Видя, как люди реагируют на его «пожалуйста» и «спасибо», он определяет, когда этих слов достаточно, а когда лучше работают другие фразы либо смена интонации или выражения лица.

На самом деле дети интуитивно понимают ритуал гораздо лучше большинства взрослых. Они знают, что его ценность в том, что он ненастоящий. Сродни детской игре. Представьте, скажем, что ребенок изображает полицейского, охраняющего магазин, а остальные превращаются в банду грабителей. Все размахивают пистолетами, прячутся за подушками и стреляют. Дети, в отличие от некоторых взрослых, не считают подобные перестрелки насилием. Для них это «войнушка» – игра, вынесенная за рамки действительности. Они прекрасно понимают, что воюют не по-настоящему, и возвращаются к этой игре, потому что в ней можно преодолевать ограничения обычной жизни и развивать в себе новые качества: бороться со страхами и тревогами или примерять на себя роль спасителя и героя, – и все это в безопасном придуманном мире.

Если родители рассказывали нам в детстве о Санта-Клаусе, это тоже был ритуал «как будто». Мы всей семьей участвовали в реальности, где Санта с огромным мешком игрушек за плечами спускается в комнату по дымоходу. В последние недели перед Рождеством дети пишут послания, составляют списки и стараются показать себя с лучшей стороны. В сочельник они ставят под елку стакан молока и тарелку печенья. Взрослые и дети постарше прилагают все силы, чтобы эта сказка для малышей не кончалась и в доме царила атмосфера радости. Не так уж важно, существует Санта или нет. Важно, что родные меняют свое поведение к лучшему и семья становится крепче.