Путь Базилио - [32]

— То есть вы пришли к выводу, что вылечить меня невозможно, не стоит и пытаться? — голос лисицы не дрогнул.

— Боюсь, в обозримое время мы не сможем вам помочь, — цилинь качнул рогом, сияющая белая искра на его кончике дрогнула. — В связи с этим извещаю вас о том, что ограничения, наложенные на вас временно, с этого момента превращаются в постоянные. В том числе и прежде всего — запрет на половые контакты.

— Понимаю, — сказала Алиса. — Хорошо, что я и не начинала. Как-то легче.

— Правило касается только разумных, — напомнил директор Института. — Если захотите, можете завести себе партнёра с правами ниже недочеловеческих. Как вы понимаете, существо будет заражено, так что использование возможно только в эксклюзивном порядке. Сейчас мы передаём вниз несколько самцов. Если вы присмотрите себе что-нибудь, я немедленно подпишу все необходимые документы. Вы можете держать существо у себя в лаборатории, — добавил он.

— Спасидо. Но я не буду совокупляться с сырьём для биореактора, — лиса посмотрела в глаза цилиня. — Благодарю за заботу, господин директор, и за то, что сказали мне это лично. А теперь оставьте меня. Я занималась кое-какими гигиеническими процедурами. Извините, я не могу это делать при посторонних.

— Подождите, Алиса, — голос единорога чуть изменился — совсем немного, но сердце лисы снова сбойнуло.

— Вы же знаете, что тот злосчастный ребилдинг был проведён по экспериментальному методу? — спросил господин Нефритовое Сокровище. — И что разрешение на эксперимент подписал я? Не известив вас об этом?

— Да, знаю, — Алиса постаралась не выдать себя голосом. — Какое это имеет значение? Вы же не хотели ничего плохого. Как и мы все. Тридцать процентов моих изделий идут вниз. Это больше, чем у обычных вектор-мастеров. Я их не жалею. И меня не надо жалеть. Простите, мне нужно заняться собой.

— Позвольте мне судить о том, что имеет значение, а что нет, — ответил цилинь. — Хотя ваша решимость достойна уважения. Я хочу вам помочь. Именно в том, о чём вы говорили.

Лиса почувствовала, что у неё останавливается дыхание. С огромным трудом она втянула в себя новую порцию воздуха.

— Я хотел бы предложить вам себя в качестве любовника, — господин Нефритовое Сокровище завершил фразу таким тоном, как будто пригласил на обед.

— Это невозможно, — прошептала лиса. — Я заразная, вы заболеете…

— Вы не поняли, — мягко сказал цилинь, подвигаясь ближе. — Я готов дать вам нечто большее, чем обычный секс. Скажите, вы ведь никогда не сходились с мужчиной? Вы девственница? В данном случае это важно.

— Я никогда ни с кем не была, вы же знаете, — прошептала лиса, не веря своим ушам. — Не можете же вы?..

— Могу, — ответил единорог столь же спокойно. — И дело не в вашей беде и моём чувстве вины. Я много думал, и понял, что не знаю никого, кому ещё я мог бы предложить свой рог.

— Я… — лиса попыталась собрать мысли в какое-нибудь одно место, неважно в какое, но они рассыпались в голове, так ни во что и не складываясь. — Я не стою… я не смею… я не понимаю, — наконец, выдавила она из себя.

— Вы всё понимаете, — Нефритовое Сокровище подошёл ближе, его замшевые губы повисли в полуметре от лица Алисы. — То, что между ног — это всего лишь кусок мяса, нужный для продолжения рода и развлечения. Истинная природа единорога — это его рог. А ваша природа — это женское естество. Мы оба должны осуществить то, что заложено в нашей природе, не так ли?

— Так тоже можно заразиться, — лиса попыталась сосредоточиться, уже понимая, что плывёт и теряет рассудок. — Это опасно.

— Жизнь вообще опасна, — единорог посмотрел на мечущуюся лису в упор. — А теперь я позволяю тебе коснуться моего рога, — он вынянул шею, склоняя голову к её ложу.

Лиса потянулась к вожделенному предмету — и вдруг отпрянула.

— Я боюсь, — призналась она. — Это слишком хорошо для меня… Рог… Это правда, что про него рассказывают? — робко спросила она.

Цилинь улыбнулся, показав полоску белоснежных зубов.

— Правда, — ответил он. — Рог единорога наслаждается, когда входит в живую плоть, и это бывает в двух случаях. Первый — в бою, когда рог пропарывает шкуру врага и входит в его внутренности. Это наслаждение мне довелось испытать на войне. Но это не самое лучшее. Лучшее — когда рог входит в девственное лоно возлюбленной. Единорог склоняется только перед девственницами, ты же слышла об этом? Ты девственна, Алиса. И ты — лиса. Вы, лисы, созданы для того, чтобы вами наслаждались самцы. Дать это тебе могу только я. Говорят, что рог способен доставить женскому естеству наслаждение, превосходящее любое другое. Я не знаю, правда ли это — мой нефритовый стебель знал только битвы, но не любовь. У меня это первый раз, как и у тебя. Мы, единороги, любим рогом лишь одну-единстенную избранницу, и только пока она верна. В твоей верности я уверен. Хочешь ли этого ты?

— Да, — выдохнула Алиса.

Благовещий цилинь молча согнул колени и опустил голову перед мечущейся на ложе лисицей.

Не веря себе, она потянулась к семнадцати дюймам нефритового сокровища, драгоценного, желанного, ослепляющего белизной.

Сначала мягкий лисий язык едва коснулся основания рога. Тот вздрогнул, искра на его конце порозовела. Потом язык стал смелее и обвил рог посередине, сжимая чувствительные места. Цилинь тихонько вздохнул, и этот вздох пронзил тело лисы, вспугнув стаю бабочек в её животе. Она впервые в жизни почувствовала это роение, голова закружилась и она с бессильным стоном откинулась на простыни, хватая губами сгустившийся воздух.