Путь Арсения - [75]
Положив трубку, Безбородов во всю силу своих легких крикнул:
— Командующий фронтом Фрунзе с нами! Он благодарит красных богатырей за бесстрашие...
Дальнейшие слова его потонули в грохоте нового артиллерийского залпа. Когда шум ослабел, Безбородов крикнул:
— Пятнадцатая и пятьдесят вторая дивизии прорвались через Сиваш на Литовский полуостров. Они выходят в тыл Турецкому валу.
Вечерняя тьма быстро сгущалась. Турецкий вал, казалось, отступал, растворяясь в черной мгле. Ночью начался штурм. Безбородов бросил свою шинель на колючую проволоку и перебрался через нее. За ним кинулись другие бойцы.
Рвались фугасы. Они кромсали людей, но своими взрывами создавали широкие проходы в заграждениях.
— Даешь Перекоп!—с этим боевым кличем красные бойцы пошли на бессмертный штурм неприступного Турецкого вала.
В этом бою погиб бесстрашный большевик комиссар Безбородов, ивановский рабочий, старый боец дивизии.
Чонгяр
Побывав в Чаплинке, в расположении 51-й дивизии, Фрунзе примчался сперва во Владимировку, а потом в Строгановку. С бледным лицом, глубоко, как у тяжело больного, запавшими глазами, он выслушал донесение командира, руководившего переправой через Сиваш:
— Западный ветер сменился восточным. Вода в Сиваше быстро прибывает!
Страшная весть! Части, успевшие переправиться на Литовский полуостров, оказались отрезанньши. Это грозило им гибелью и в то же время означало провал оперативного плана разгрома Врангеля. Необходимы были какие-то невероятно быстрые, героические меры. Фрунзе нашел их. По его приказу все население ближних деревень вместе с войсками, стоявшими в резерве, начали сооружать легкую дамбу, чтобы задержать хлынувшую из Генического залива азовскую воду. 7-я кавалерийская дивизия быстрым маршем мчалась по Сивашу к Литовскому полуострову. Связавшись по телефону со штабом 51-й дивизии, Фрунзе сказал:
— Вода в Сиваше быстро прибывает. Пятнадцатая и пятьдесят вторая дивизии могут быть отрезаны. Штурмовым ударом захватите вал. Или я вас увижу на валу, или не увижу никогда.
Телефонный провод, проложенный по дну Сиваша от Строгановки до Литовского полуострова, разъело соленой водой *. Он перестал действовать. Но появились сотни доб-ровольцев-бойцов. Они вытянулись огромной цепочкой через весь Сиваш и, стоя в ледяной воде, держали на руках провод. Вокруг рвались снаряды. Раненые захлебывались горькой соленой водой Сиваша, тонули, но место павших занимали другие бойцы. Провод продолжал действовать безотказно.
С Литовского полуострова сообщали:
— К противнику подходят крупные подкрепления. Ожесточенные бои продолжаются. Шлите патроны, хлеб, артиллерию. Уровень воды у берега повышается.
Выйдя из штабной избы, ФрунЗе прошел к берегу и следил за маршем через Сиваш новых частей, идущих на Литовский полуостров. Быстрое исполнение отданных приказов успокаивало его. Это были часы величайшего кризиса, и Михаил Васильевич, подавляя глубокое волнение, продолжал руководить развернувшимися боями. Сейчас враг уже начал метаться от Перекопа к Литовскому полуострову. Это облегчало штурм Турецкого вала.
Есть еще Чонгар. Отдав необходимые приказания, Фрунзе 9 ноября отправился к Чонгару. В пути он несколько раз переговаривался с Чаплинкой, Строга-новкой, >14>
Владимировкой. В последний раз, когда говорил по прямому проводу со штабом 51-й дивизии, Фрунзе услышал:
— Приказ ваш выполнен. Турецкий вал захвачен героическим штурмом частей пятьдесят первой дивизии. Противник отступает к Юшуньским позициям...
Фрунзе побледнел, но тут же почувствовал, как бурно к лицу прилила кровь. Ему не хватало воздуха. Он распахнул тужурку и расстегнул ворот гимнастерки.
— Турецкий вал взят! — сказал он окружающим, и на лице его показалась улыбка. — Белый Верден сокрушен!..
30-я пехотная и 6-я кавалерийская дивизии прорвались к Чонгарскому полуострову. Но противник, отступая в полосу своих мощных укреплений, взорвал железнодорожный и деревянный мосты, соединявшие материк с Крымом. Узкая дамба, по которой тянулся железнодорожный мост, была открыта огню неприятеля. Дальнобойные орудия Врангеля пристреляли здесь каждый метр. Мосты горели, и использовать их для переброски войск не представлялось возможным. Из Генического пролива подошли военные корабли белых и подвергли весь район, занятый красными войсками, ураганной бомбардировке.
Чонгарские укрепления считались такими же неприступными, как Турецкий вал и Литовский полуостров. Под защитой старого вала они имели пять линий окопов с густыми рядами проволочных заграждений перед каждой линией. Сложная система блиндажей, укрытий, лисьих нор, траншей и ходов сообщения окружала Чонгарский вал. Стоявший поблизости военный флот Врангеля не только защищал Чонгар со стороны Генического пролива, но и помогал белым отражать атаки красных войск со стороны Сиваша.
Пять суток без перерыва, день и ночь, шла напряженная подготовка к штурму Чонгарских укреплений. Удачный прорыв этих укреплений открыл бы путь в глубокий тыл противника.
По приказу Фрунзе спешно, под смертельным огнем строился пешеходный мост с северного берега к самым белым позициям. Быстро вязался огромный «бронированный» плот, обложенный по бортам мешками с песком. Из Геническа доставили несколько десятков лодок. Все возможные для переправы средства были разысканы и пущены в дело.
«Время идет не совсем так, как думаешь» — так начинается повествование шведской писательницы и журналистки, лауреата Августовской премии за лучший нон-фикшн (2011) и премии им. Рышарда Капущинского за лучший литературный репортаж (2013) Элисабет Осбринк. В своей биографии 1947 года, — года, в который началось восстановление послевоенной Европы, колонии получили независимость, а женщины эмансипировались, были также заложены основы холодной войны и взведены мины медленного действия на Ближнем востоке, — Осбринк перемежает цитаты из прессы и опубликованных источников, устные воспоминания и интервью с мастерски выстроенной лирической речью рассказчика, то беспристрастного наблюдателя, то участливого собеседника.
«Родина!.. Пожалуй, самое трудное в минувшей войне выпало на долю твоих матерей». Эти слова Зинаиды Трофимовны Главан в самой полной мере относятся к ней самой, отдавшей обоих своих сыновей за освобождение Родины. Книга рассказывает о детстве и юности Бориса Главана, о делах и гибели молодогвардейцев — так, как они сохранились в памяти матери.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Поразительный по откровенности дневник нидерландского врача-геронтолога, философа и писателя Берта Кейзера, прослеживающий последний этап жизни пациентов дома милосердия, объединяющего клинику, дом престарелых и хоспис. Пронзительный реализм превращает читателя в соучастника всего, что происходит с персонажами книги. Судьбы людей складываются в мозаику ярких, глубоких художественных образов. Книга всесторонне и убедительно раскрывает физический и духовный подвиг врача, не оставляющего людей наедине со страданием; его самоотверженность в душевной поддержке неизлечимо больных, выбирающих порой добровольный уход из жизни (в Нидерландах легализована эвтаназия)
Автор этой документальной книги — не просто талантливый литератор, но и необычный человек. Он был осужден в Армении к смертной казни, которая заменена на пожизненное заключение. Читатель сможет познакомиться с исповедью человека, который, будучи в столь безнадежной ситуации, оказался способен не только на достойное мироощущение и духовный рост, но и на тшуву (так в иудаизме называется возврат к религиозной традиции, к вере предков). Книга рассказывает только о действительных событиях, в ней ничего не выдумано.
У меня ведь нет иллюзий, что мои слова и мой пройденный путь вдохновят кого-то. И всё же мне хочется рассказать о том, что было… Что не сбылось, то стало самостоятельной историей, напитанной фантазиями, желаниями, ожиданиями. Иногда такие истории важнее случившегося, ведь то, что случилось, уже никогда не изменится, а несбывшееся останется навсегда живым организмом в нематериальном мире. Несбывшееся живёт и в памяти, и в мечтах, и в каких-то иных сферах, коим нет определения.