Путь Арсения - [71]
Ясно и четко Фрунзе изложил перед собравшимися план разгрома Врангеля. В этой тщательно разработанной операции Фрунзе учитывал каждый час. Всякое промедление увеличивало шансы Врангеля на удачный прорыв из окружения. Уход же его войск в Крым грозил тяжелой зимней кампанией.
— Врангеля нужно уничтожить до зимы, — говорил Фрунзе. — Этого от нас, войск фронта, требует партия, народ. Задача предстоит трудная и сложная, решение ее требует быстроты и смелости. Врангель еще очень силен. Драться будет отчаянно. Но мы обязаны не пустить его армию в Крым, сокрушить ее в Северной Таврии, на подступах к Перекопу и Чонгару. Это сделают армии Южного фронта! — закончил он.
В тот же день, 26 октября, Фрунзе отдал приказ по войскам фронта о переходе в наступление. В телеграмме В. И. Ленину Михаил Васильевич сообщал:
«Сейчас отдал окончательный приказ об общем наступлении. Решающими днями будут 30, 31 (октября) и 1 ноября. В разгроме главных сил противника не сомневаюсь»..
По оперативному плану Фрунзе главный удар врангелевцам наносился войсками Первой Конной армии. В приказе о переходе Южного фронта в наступление говорилось:
«...1-й конной, закончив в ночь с 27 на 28 октября переправу через Днепр у Каховки, стремительным маршем выйти 29 октября на фронт Аскания-Нова — Громовка, отрезать противника от перешейков и решительным наступлением с юга на Агайман — Серогозы совместно с 6-й и 2-й конной окружить и уничтожить главные силы противника».
29 октября Первая Конная, переправившись через Днепр, ринулась на врага. Началась грандиозная, ставшая исторической, битва. Красные конники, захватив подступы к перешейкам, закрыли пути отступления белой армии в Крым. Первая Конная быстро и точно исполнила приказ Фрунзе и подошла вплотную к Перекопу и Чонгару. Из-за запоздания с развертыванием 2-й Конной армии и медлительности 4-й и 13-й красных армий на Первую Конную армию легла вся тяжесть боя. Начавшись 29 октября, бой продолжался до 2 ноября.
В этих боях Первая Конная армия покрыла себя неувядаемой славой. Красные конники дрались, как львы. Комдивы Тимошенко, Пархоменко, Морозов, товарищи Ворошилов и Буденный появлялись в самых опасных местах. В тяжелые, казалось уже безвыходные, моменты боя Ворошилов и Буденный показывали примеры бесстрашия и хладнокровия, вдохновляли конников на невиданные подвиги. В бою 31 октября комдив С. К. Тимошенко, тяжело раненный, был вывезен на тачанке из-под огня противника. Во время одной из атак в селе Отрада едва не погиб К. Е. Ворошилов. На разгоряченном коне он врезался в ряды противника. Врангелевцы бросились на товарища Ворошилова, один из них ударил его пикой.
Меткие выстрелы Буденного и ординарца Шпитального спасли К. Е. Ворошилова от неминуемой, казалось, смерти. Врангелевец с пикой, застрявшей в бурке Ворошилова, мертвым свалился с коня.
Командир 11-й кавалерийской дивизии Морозов, бывший батрак, выступая перед сражением на митинге бойцов, скороговоркой сказал:
— На нас идет барон. Раз барон, значит, белая сволочь, а раз сволочь — ее надо бить. И разобьем...
Комдив Морозов — человек изумительной храбрости и скромности. Он любил и уважал своего военкома Павла Бахтурова — поэта и музыканта. Скромный, умный, по профессии—народный учитель, ростом — богатырь, Бах-туров был любимцем 11-й дивизии. В ночь перед сражением он написал замечательную песню, найденную после, спустя много времени, в архивах Красной Армии.
Из лесов, из-за суровых темных гор,
Наша конница несется на простор.
На просторе хочет силушку собрать,
Чтоб последнюю буржуям битву дать.
Кликнул клич Буденный удалой:
«Эй, товарищи лихие, все за мной!
Эй, ребята, веселей да не робей,
На врага пойдем лютого поскорей».
И несется наша конница вперед,
Кулакам-врагам поблажки не дает.
Эй, вы, царские холопы, палачи,
Ну попробуй-ка, попробуй, подскочи!
Скоро, скоро всех врагов мы разобьем И свободной, вольной жизнью заживем.
Постоим за наше дело головой,
Слава коннице буденновской лихой!
Когда обрушились на 11-ю кавалерийскую дивизию вражеские полчища, Морозов и Бахтуров дрались впереди своих бойцов. Белая батарея ударила картечыо. Нал смертью храбрых герой комбриг Колпаков, вскинул руки и повалился Павел Бахтуров. Ноги его застряли в стременах. Испуганный конь помчал по степи тело убитого военкома Павла Бахтурова.
Белые дрогнули, начали отступать. Видя гибель любимого друга, комдив Морозов яростно помчался вслед за убегающим броневиком.
— Белая сволочь, такого человека убили! — неистовствовал Морозов,
Он нагонял уже броневик, стреляя в его щели из нагана. Но в это время пулеметная очередь перерезала Морозова пополам...
Сурово и справедливо м:тила Первая Конная за гибель своих любимых сынов — Морозова, Бахтурова, Кол-пакова и тысяч других, сложивших свои славные головы па подступах к крымским перешейкам.
13-я, 4-я красные армии и 2-я Конная армия опоздали более чем на сутки на помощь героическим бойцам Первой Конной. Это спасло Врангеля от окончательного разгрома. Часть сил белых ускользнула в узкие проходы Чонгарского и Перекопского перешейков. Приказ Фрунзе не был выполнен до конца.
В год Полтавской победы России (1709) король Датский Фредерик IV отправил к Петру I в качестве своего посланника морского командора Датской службы Юста Юля. Отважный моряк, умный дипломат, вице-адмирал Юст Юль оставил замечательные дневниковые записи своего пребывания в России. Это — тщательные записки современника, участника событий. Наблюдательность, заинтересованность в деталях жизни русского народа, внимание к подробностям быта, в особенности к ритуалам светским и церковным, техническим, экономическим, отличает записки датчанина.
«Время идет не совсем так, как думаешь» — так начинается повествование шведской писательницы и журналистки, лауреата Августовской премии за лучший нон-фикшн (2011) и премии им. Рышарда Капущинского за лучший литературный репортаж (2013) Элисабет Осбринк. В своей биографии 1947 года, — года, в который началось восстановление послевоенной Европы, колонии получили независимость, а женщины эмансипировались, были также заложены основы холодной войны и взведены мины медленного действия на Ближнем востоке, — Осбринк перемежает цитаты из прессы и опубликованных источников, устные воспоминания и интервью с мастерски выстроенной лирической речью рассказчика, то беспристрастного наблюдателя, то участливого собеседника.
«Родина!.. Пожалуй, самое трудное в минувшей войне выпало на долю твоих матерей». Эти слова Зинаиды Трофимовны Главан в самой полной мере относятся к ней самой, отдавшей обоих своих сыновей за освобождение Родины. Книга рассказывает о детстве и юности Бориса Главана, о делах и гибели молодогвардейцев — так, как они сохранились в памяти матери.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Поразительный по откровенности дневник нидерландского врача-геронтолога, философа и писателя Берта Кейзера, прослеживающий последний этап жизни пациентов дома милосердия, объединяющего клинику, дом престарелых и хоспис. Пронзительный реализм превращает читателя в соучастника всего, что происходит с персонажами книги. Судьбы людей складываются в мозаику ярких, глубоких художественных образов. Книга всесторонне и убедительно раскрывает физический и духовный подвиг врача, не оставляющего людей наедине со страданием; его самоотверженность в душевной поддержке неизлечимо больных, выбирающих порой добровольный уход из жизни (в Нидерландах легализована эвтаназия)
У меня ведь нет иллюзий, что мои слова и мой пройденный путь вдохновят кого-то. И всё же мне хочется рассказать о том, что было… Что не сбылось, то стало самостоятельной историей, напитанной фантазиями, желаниями, ожиданиями. Иногда такие истории важнее случившегося, ведь то, что случилось, уже никогда не изменится, а несбывшееся останется навсегда живым организмом в нематериальном мире. Несбывшееся живёт и в памяти, и в мечтах, и в каких-то иных сферах, коим нет определения.