Путь Арсения - [37]

И .вот в Чите появляется новый житель — Владимир Григорьевич Василенко. Это имя значилось теперь в паспорте Фрунзе. «Василенко» устроился на работу в статистическом управлении инструктором. Работа его была связана с постоянными разъездами, что помогало скрываться от полиции.

В Чите Фрунзе познакомился с сотрудницей статистического управления Софьей Алексеевной Поповой, которая впоследствии стала его женой. Родители Софьи Алексеевны жили в Верхнеудинске, Отец ее, Алексей Поли-Карлович Колтановский, был народовольцем.. Отбыв срок заключения, Колтановский не вернулся в Европейскую Россию, а остался на постоянное жительство в Верхнеудинске. Там он работал в железнодорожной конторе.

Фрунзе необходимо было установить связи с партийной организацией железнодорожников. Рассчитывая на поддержку Колтановского, он приехал в Верхнеудинск. Закончив все свои дела, Фрунзе собирался обратно, но тут в контору Колтановского заявился жандарм и сообщил, что «некая подозрительная личность» смущает рабочих в депо. «Личность» задержали и доставили в контору. Это был Фрунзе. Не выдавая знакомства, Колта-новский строго потребовал у задержанного объяснений и документы. Фрунзе предъявил предписание губернатора, в котором указывалось, что «инструктору-статистику господину Василенко В. Г. надлежит оказывать всемерное содействие».

— Содействие нужно оказывать господину Василенко, — внушительно сказал жандарму Колтановский,— предписание губернатора!

Жандарм извинился перед «Василенко» и ушел.

В Чите, как и повсюду, где появлялся Михаил Фрунзе, он быстро завоевал любовь и уважение среди партийных товарищей. Интересны в этом отношении воспоминания Л. С. Сосиной, работавшей в то время в Чите.

«Обаяние его личности, — рассказывает она о встрече с Фрунзе, -— привлекало к нему всех, кто с ним сталкивался, хотя, конечно, никто и не подозревал, что этот скромный и простой молодой человек — уже старый революционер, любимый рабочими Шуи и Иваново-Вознесенска, товарищ «Арсений», что его веселость и жизнерадостность сохранились, несмотря на два смертных приговора и перенесенные ужасы каторги.

Товарищи никогда не чувствовали в нем ни малейшего намека на его действительное превосходство, на его заслуги в революционной борьбе. Казалось, быть борцом, революционером для Михаила Васильевича было так же естественно, как птице петь или человеку дышать».

Масштабы работы в Чите явно не удовлетворяли глубокую жажду деятельности Михаила Фрунзе. Он начал подумывать о бегстве в Центральную Россию. Для этого связался с партийным центром и ждал, когда представится удобный случай. А пока он организовал в Чите журнал «Восточное обозрение», вокруг которого объединились революционно настроенные рабочие, интеллигенция, политические ссыльные, учащаяся молодежь.

В Чите Фрунзе жил очень скромно. Он занимал крохотную каморку под лестницей. Михаилу Васильевичу вообще были свойственны скромность и бережливость. Трудное детство, нужда, в которой жила семья, революционная борьба воспитали в нем суровую нетребовательность, спартанскую выдержку. Он всегда с трогательным волнением вспоминал, как старый революционер-подпольщик Федор Афанасьев («Отец»), секретарь Ивановского комитета большевиков, отсчитывал ему, по нескольку раз проверяя, деньги, собранные в партийную кассу среди рабочих. И, несмотря на недомогание, на частые приступы болезни желудка, оставшиеся на память о каторге, Фрунзе никогда не позволял себе ничего, что выходило бы за рамки его более чем скромного бюджета.

«Самые крупные расходы» его составляла покупка книг. Только эту страсть — страсть к чтению, к знаниям — Фрунзе удовлетворял с радостью. Читал он, как всегда, много, серьезно продумывая и конспектируя прочитанное.

Он читал и перечитывал труды классиков марксизма, книги по вопросам экономики, истории, военному делу. Его познания в военных науках стали настолько обширными, что иногда, при знакомстве с ним, люди с удивлением спрашивали:

— Вы что, из военных, господин Василенко? Вероятно, учились в военной академии?

Летом 1916 года, по поручению партии, Фрунзе надо было выехать из Читы в Иркутск. Это — опасная поездка. Но поручение партии—непреклонный закон для большевика. Заодно Фрунзе предстояло оформить свой «паспорт» в воинском присутствии. Дело в том, что по году рождения, указанному в паспорте, Фрунзе подлежал мобилизации.

В Иркутске он получил от Софьи Алексеевны телеграмму: «Был в гостях Охранкин, жди письма». Ясно, что охранка напала на его след и расшифровала, кто проживает под именем В. Г. Василенко. Письмо, полученное вслед за телеграммой, сообщало о том, что у него был обыск. Ни в Иркутске, ни в Чите оставаться больше нельзя, нужно немедленно бежать.

Под видом тяжело больного Фрунзе выехал из Иркутска в Москву. Его сопровождала в качестве «сиделки» Л. С. Сосина. В вагон на всех станциях входили жандармы и производили проверку пассажиров. В это время Фрунзе поворачивался лицом к стене и «спал». А Сосина на вопросы отвечала: «Больной, везу к родным».

В Москву прибыли благополучно. Но оставаться здесь Михаил не захотел и вскоре выехал в местечко Ивенец, около Минска. Там под фамилией Михайлова ему удалось устроиться в управлении земского союза при 10-й армии Западного фронта.