Путь Абая. Том 1 - [267]

… — Пусть тело мое целует не старый муж, а волна!—

Сказала — и в темные воды со скал метнулась она…

Ербол, Кокпай и Шаке удивились, что девушка вышла так скоро. Войдя в юрту, Ербол с упреком обратился к Абаю:

— Что же ты так быстро ее отпустил? Точно она в канцелярию начальника заходила…

— Хоть бы пообедать оставили! — присоединился Шаке.

— Не нужно. Пусть идет, — ответил Абай и, придвинув бумагу, начал записывать строки, звучавшие в нем. Он не хотел объяснять друзьям, почему он не задержал девушку. Если бы он долго разговаривал с ней, сыбанцы, цепляющиеся за любой повод, сочли бы это склонностью к кереям. Могли бы и утверждать, что Абай учил ее, как отвечать на вопросы начальства.

Следствие продолжалось еще три дня. Жиренше и Уразбай, взяв с собой каждый по пяти человек, поехали в кочевья Сыбана и Керея, расположенные недалеко от Балкыбека. Они вернулись с подробными сведениями.

Настал день вынесения бийского приговора. Убытки, потери и взаимные претензии сторон были выяснены, запутанный узел этой сложной тяжбы находился в руках Абая, но и до сих пор никто не знал, к какому решению он пришел.

Абай велел собраться к юртам начальства всем кереям и сыбанам, имеющим отношение к тяжбе. Старшины и шабарманы поскакали по всему Балкыбеку с громкими криками:

— Тяжба девушки Салихи! Спор Керея с Сыбаном! Сегодня разбор дела! Сегодня будет решение!

К невысокому холмику начал собираться народ. Пришли и начальники в кителях с блестящими пуговицами, сопровождаемые своими толмачами, стражниками и урядниками, и стали отдельной кучкой. Сборище имело торжественный вид.

Когда Абай пошел к холмику, Жиренше и Уразбай задержали его и отвели в сторону. Заговорил Жиренше.

— Абай, в твоих руках оба конца вожжей. Наступил час испытания и для наших родов и для тебя. А ты даже нам с Уразбаем не сказал, какое вынесешь решение, таишь в себе. Мы просим — поделись с нами. Кто у тебя виновный, кто победитель?

Абай, слегка прищурившись, посмотрел на друзей и засмеялся.

— А кто по-вашему? — сказал он, будто испытывая их. — Скажите сами, которую же из сторон поддержать?

Оба молчали. Он добавил, посмеиваясь:

— Что у тебя в горле застряло, Жиренше? Говори, о чем хотел!

Жиренше, не сводя глаз с Абая и стараясь говорить как можно спокойнее и тверже, начал многозначительной поговоркой:

— При виде золота и ангел с пути собьется… Обычай предков — закон для потомков. Сыбан понял это. Барак-Тюре и другие старейшины передают тебе через нас с Уразбаем салем: «Пусть присудит дочь Керея Сабатару, обещаем сорок лучших коней, отберем из всех табунов Сыбана…» Вот это мы и хотели сказать тебе…

Абай почувствовал к Жиренше такое отвращение, будто у того вместо слов изо рта текли нечистоты. Он резко махнул рукой, точно говоря: «Довольно, хватит!»—но тут же овладел собой и рассмеялся. Эта быстрая перемена не ускользнула от Жиренше, привыкшего улавливать малейшие оттенки настроения людей. Надежда, покинувшая было его, вспыхнула в нем опять.

Абай, глядя на своих помощников, продолжал смеяться.

— Ну, Уразбай, а ты? Тоже так советуешь? Тоже говоришь: «Нужно взять, принесем Керей в жертву Сыбану?»

Уразбай отлично знал, как смотрит на такие дела Абай, о все же решился настаивать.

— Да, я тоже советую так, я согласен с Жиренше, — добавил он. — О чем тут говорить? Нет начальника, который не берет, нет бия, который не кормился бы делом. Не с нас началось, не нами и кончится. Я не в Мекку на поломничество приехал, а на Балкыбекском съезде!

— Ну что ж, значит так? — спросил Абай, все еще не выдавая себя ни лицом, ни голосом.

Жиренше и Уразбай уже совсем осмелели:

— Да, вот так мы и решили!

— Сделай, как просит Сыбан!

Абай не мог дальше сохранять хладнокровие, что-то сдавило ему горло, и он резко крикнул:

— Хватит! Набрехались, псы!.. — и добавил крепкое слово.

Оба они были старше его по возрасту, и раньше он никогда не позволял себе выбранить их, разве только в шутку. Сорвав первый гнев, он продолжал, весь кипя возмущением:

— И вас я взял в помощь себе, вас просил быть моими крыльями!.. Неужели вся ваша работа только и приучила вас обжираться дерьмом? Если б я и мечтал об этом, не проще ли было мне выбрать Такежана? Пусть вам совесть позволяет подменить справедливость подлостью, пусть для вас и Керей и Сыбан безразличны, — для меня они оба — мой народ! А вы захотели меня жертвой своего брюха сделать? Перед этим съездом, перед всем казахским народом опозорить? Лучше бы вы просто убили меня! До чего додумались!.. Люди доверились чести вашего рода, духу ваших предков, — а вы двое из-под савана этих предков руку за взяткой тянете? Прочь от меня! Он быстро пошел от них.

Навстречу ему уже бежали задыхаясь Такежан и Исхак.

— Начальники, начальники пришли, тебя ждут, Абай, где ты? — наперебой кричали они.

Абай неторопливо прошел через толпу и поднялся на зеленый холмик. Он приветствовал обоих оязов и отдал салем биям-спорщикам сторон — Барак-Тюре и Тойсары.

Барак сидел с уверенным и спокойным видом. Свой ловкий ход он обдумал давно, еще тогда, когда Абай заявил, что хочет взять к себе в помощники и Жиренше и Уразбая. Поэтому он и сказал тогда Абаю: «Бери кого хочешь, но решение выноси только сам». При этом у него был свой расчет: «Пусть теперь керей сунутся со взяткой Абаю, он их сразу возненавидит. А я с ним и говорит не буду, подкуплю этих двоих, а уж они сумеют повести следствие так, чтобы подсказать Абаю решение…» Так думал хитрый аткаминер, отлично зная повадки Жиренше: при разборе одного дела тот охотно принял от него взятку. И теперь, убежденный, что Жиренше и Уразбай сумели все сделать, он насмешливо поглядывал на Тойсары.