Пустыня – наш союзник - [10]

Спецназовцы покидали здание больницы, выносили оттуда коробки с документацией на английском языке. Три пикапа группы, которые два месяца назад были совсем новенькими, теперь выглядели весьма потрепанными. Вмятины, пулевые и осколочные пробоины, ободранная краска, глубокие царапины. Эти крепкие машины побывали не в одной крутой переделке.

Котов ждал, пока бойцы погрузят трофеи, смотрел, как на площади у автоцистерны, подогнанной туда, умывались девушки в военной форме. Они были совсем молоденькие. Смуглые, гибкие, кареглазые девчонки столпились возле машины, терли руки и шеи, плескали воду на лица.

– Связистки какие-нибудь? – спросил Котов у Зимина, кивнув на девушек.

– Это снайперы, – с улыбкой ответил переводчик. – Те самые, которые для вас минометчиков положили. Они сегодня еще десятка два террористов убили. Пулеметные расчеты, гранатометчики, командиры. Я слышал доклад.

– Ты серьезно? – опешил Котов. – Я думал, там настоящие вояки, крутые мужики, а это!.. Они же совсем еще девочки!

– Вы знаете, Борис Андреевич, как к ним тут относятся солдаты? Считают их сестренками, дочками. Они здесь всего полгода. Все из этой провинции, добровольно пришли сражаться. Многие и правда вчерашние школьницы. Большинству по восемнадцать – двадцать лет. У них тут такой всплеск патриотизма в последнее время. Особенно после того, как они узнали, что Россия им теперь помогает. У них наш президент занимает второе место по популярности после своего Асада. Вы бы видели плакаты! А вон ту рыженькую видите? Это их командир, зовут Мариам.

– Пошли, познакомишь, – вдруг заявил Котов и хлопнул переводчика по плечу.

– Правда? – удивился Зимин. – Пойдемте. А знаете, она здорово болтает по-русски. У них тут, в Сирии, многие знают наш язык. Я даже сначала удивился. Люди постарше еще помнят наши стройки тут. Они общались с нашими рабочими. Кто-то учился в России. Я слышал, что теперь в некоторых здешних школах стали преподавать русский язык, не по программе, конечно, а факультативно, по просьбе родителей и, главное, детей. Мариам! – позвал Зимин. – С тобой хочет познакомиться наш командир, капитан Котов.

Девушка обернулась и посмотрела на русских. В ее глазах промелькнуло удивление, потом появилось что-то лукавое, даже коварное. Она застегнула воротник куртки и посмотрела на русского командира открыто, с явным интересом.

– Котов? – спросила Мариам мелодичным, немного низковатым голосом с еле уловимым акцентом. – Это кот? Кошка, да? У такого воина такая фамилия?

– Прозвище у него Барс… – вставил Зимин и хотел еще что-то добавить, но капитан тут же наступил ему на ногу, и переводчик замолчал.

– Мариам! – Котов протянул девушке руку. – Я хотел поблагодарить вас за помощь как солдат солдата. Вы с вашими подругами сегодня спасли жизнь кому-то из моих бойцов.

– Как солдат солдата? – В глазах девушки вдруг появилась самая настоящая гордость.

Она протянула капитану тоненькую руку с длинными пальчиками и сказала:

– Я рада, что меня назвал солдатом, счел равным себе такой храбрый командир, как вы. Мы все ценим то, что вы делаете для нашей страны, и хотим быть вам благодарны. Если нам придется умереть за вас, то мы сделаем это без колебаний, так же, как за свою страну.

Котов улыбнулся, опустил руку, а потом неожиданно вытянулся и поднес ее к козырьку, отдавая девушке честь. Мариам вспыхнула, в ее глазах мелькнул совершенно мальчишеский восторг. Она поспешно вытащила из кармана форменный берет, быстро надела его и отдала честь русскому офицеру.

Спецназовцы замерли у машин, наблюдая эту картину. У цистерны с водой замерли сирийские девушки, глядя на свою Мариам и русского офицера, настоящего красавца и храбреца.

Военный аэродром Хмеймим, район г. Латакия. Авиабаза российских воздушно-космических сил

Котов сидел в штабном модуле у самой стены, старательно таращил глаза по сторонам и тер веки, борясь со сном. Еще не хватало отключиться во время совещания, которое проводили его непосредственный начальник полковник Сидорин и заместитель командира российской авиагруппы в Сирии подполковник Барцев. На мероприятии присутствовали несколько офицеров штаба авиагруппы и еще два командира групп спецназа.

Барцев рассказывал о результатах авиаударов, нанесенных по противнику за последние дни. Он доводил до офицеров сведения, полученные с помощью визуального наблюдения летчиков, с беспилотников и спутников.

В основном дело касалось колонн автоцистерн, движущихся к турецкой границе. Речь шла о штабах, пунктах управления боевиков, складах и тому подобном. Информация важная, удары эффективные.

Но вот полковник Сидорин, как казалось Котову, не разделял энтузиазма летчика. Капитан вполне понимал своего шефа. Да, противнику наносится огромный урон. Воздушная поддержка наступательных операций правительственных сил дает очень даже неплохие результаты. Но все эти потери боевики вполне могут перетерпеть и восполнить.

– Что скажет военная разведка? – спросил вдруг Барцев, и Котов понял, что пропустил часть доклада.

У него отчаянно закрывались глаза.

– Военная разведка скажет, что получает весьма любопытные и верные сведения, – постукивая пальцами по столу, ответил полковник Сидорин. – Благодаря вашим эффективным ударам так называемая умеренная оппозиция все охотнее идет на сотрудничество. В последнее время она довольно плотно контактирует с нами. С этим все понятно. Никому не хочется попасть под удары нового российского высокоточного оружия. – Сидорин поднял глаза на Барцева, улыбнулся одними уголками рта, потом поднялся, подошел к карте, висевшей на стене, встал рядом с ней и продолжил: – Вы прекрасно знаете, что колонны идут вот этими маршрутами. – Он чиркнул по карте обратной стороной карандаша. – Вы очень результативно бомбите заводы, нефтехранилища, конвои. Но вскоре наши противники поменяют тактику, и мы будем думать, как их достать. Это игра на их поле, а нам надо работать на опережение. Да, урон немалый. Мы знаем, что полевые командиры сплошь и рядом отказываются выполнять приказы своих главарей, растет число дезертиров в рядах боевиков, им все чаще не платят. По крайней мере, в установленные сроки. Потери у них быстро увеличиваются, недовольство тоже растет.