Пустынный странник - [2]

— На самом деле, ты прекрасный верблюд, — сказал я ему по-арабски, заваривая чай. Я решил, что он привык к арабской речи и может так будет чувствовать себя спокойнее рядом со мной. Малик раздул ноздри и фыркнул.

— Так и есть, я не подлизываюсь, — продолжил я, — ни разу не встречал такого хорошо сложенного верблюда. Ты рожден быть вождём верблюдов, их царём. Ты можешь быть Наполеоном среди верблюдов.

При этих словах, мне показалось, что Малик посмотрел на меня так печально, что я решил не упоминать при нём Наполеона больше никогда. Затем я пил мятный чай, а Малик тянул носом воздух. Я дал ему немного сухих мятных веток, он остался доволен. Было невообразимо тихо, лишь потрескивал костёр и немного посапывал верблюд. Температура воздуха стала опускаться, я поближе придвинулся к костру. На небе зажглись звёзды. Их было бессчётное множество, такое величие Вселенной можно увидеть лишь далеко за городом, в море, но в пустыне звёзды кажутся особенно близкими и такими яркими, что невозможно оторвать взгляд. Я устроился на неширокой циновке и смотрел в небо. Появилась мысль, что, наверное, я зря никого не поставил в известность и просто-напросто сбежал, детский поступок. Мари, видимо, будет переживать. Родители вряд ли про меня вспомнят за эти десять дней, они чаще озабочены лишь собой, наше общение минимально. Они вспоминают про меня, когда я получаю какую-нибудь прибыль. Я задумался про них. Они любили друг друга, это был неоспоримый факт, но им совершенно был не нужен я. Никогда. Сказать, что это тревожило меня? Ничуть. Как только мне исполнилось восемнадцать, мне указали на дверь, в прямом смысле слова. К тому времени я уже подрабатывал и смог позволить снять небольшую комнату у добрейшей мадам Жюли. Она опекала меня до тех пор, пока мне не исполнилось двадцать шесть. К этому времени я окончил университет, устроился на работу учителем и смог позволить себе снять целую квартиру. Смешную и очень маленькую, но всё-таки квартиру. На учёбу я заработал себе сам, работая по ночам в пекарне, подрабатывая грузчиком и официантом по вечерам в одном небольшом ресторане. Было тяжело, но я справился, желание получить образование было достаточно сильным. Родители не появлялись в моей жизни довольно долго. К тридцати годам я начал неплохо зарабатывать, не сказать, что всё было законно, но финансовый вопрос оказался решённым и я бросил учить бедных детей уму-разуму, после чего открыл небольшую типографию, она процветает и поныне. Однажды, я совершенно случайно встретил своего отца, он оценил мой костюм и на следующий день они с матерью появились на пороге моей новой квартиры, которую я приобрёл в собственность. Я дал им некоторую сумму, предварительно напоив кофе, после чего они пропали на месяц. Так продолжается до сих пор. Печалит ли меня это? Нет. Более того, я редко задумываюсь о моих с ними взаимоотношениях. Сейчас вспомнил, глядя на звёзды. Смешная детская история. Отец называл звёзды лампочками Бога и говорил, что он зажигает их много-много на небе, чтобы ночью ему было видно, что делают непослушные дети. Я никогда не верил, ни в лампочки, ни в Бога.

Малик лёг, подогнув под себя ноги и не отрываясь смотрел на меня. Я разглядел на его носу шрам ещё кода покупал его. Прежний владелец бил его вне сомнения. Жалость сжала мне сердце, я поднялся и подошёл к нему, Малик насторожился.

— Послушай, — сказал я ему, — не переживай, не в моих правилах лупить верблюда. Ты парень с характером, да и я не подарок, в общем, сработаемся. А потом я найду тебе очень хорошего хозяина.

Я аккуратно провёл рукой по тёплому верблюжьему носу. Малик странно посмотрел на меня, скосив глаза, но мне показалось, что мой спокойный голос и арабская речь его успокоили. Я вернулся к себе на циновку и подмигнул ему. Он фыркнул. Не уважал он меня.

Как только последние лучи солнца утонули в песке, пустыня ожила. Мелкие и крупные ползучки вылезли из своих укрытий. Я уже видел нескольких скорпионов, которые пробежали не так далеко от нас и очень надеялся, что рядом не живут змеи. Меня однажды уже кусала змея, повторения не хотелось. Да и скорее всего я не успею добраться до цивилизации. Лучше о дурном было не думать, и я снова уставился на звёзды. Каким маленьким может показаться человек, если представить себе необъятность Вселенной. Все эти проблемы и переживания кажутся мизерными по сравнению с вечностью и бесконечностью пространства, мы действительно лишь песчинки в безбрежном море. Интересно, кто-то хоть иногда задумывается над этим? Конечно задумывается, но явно не мой сосед со второго этажа, жирный Жак. Такой напыщенный идиот, не побоюсь этого слова. Считает себя центром вселенной, а по факту не представляет из себя ничего. Владелец небольшой булочной на перекрёстке. И что с того, что он выглядит внушительно? Посмотрел бы он на эти звёзды и понял, что он жалкая букашка и возможно перестал хамить каждому встречному и изображать из себя великого человека. Великий то в нём разве что вес, килограмм сто пятьдесят величия. А наглости, самодовольности раз в сто больше. Что я вдруг вспомнил про него? Да просто он мне не нравится, постоянно норовит прижать мою машину на парковке и вечно хамит Мари, изображая из себя святого. Не слишком ли часто она остаётся в доме мужчины, не будучи замужем за ним? Да его какое дело? То же мне старушка — монашка! Последнюю фразу я сказал вслух. Малик с интересом посмотрел на меня.